[gif[ 140406 Peace & Love & Friendship Concert

[TheKaiSoo]

→

cr.: kyungsol

@темы: • gif, • 140406

---

[gif] 140404 Lotte Crunky Chocolate School Attack Event

[TheKaiSoo]

cr.: fykaisoo

@темы: • gif, • 140404

---

[admin-post]

[TheKaiSoo]

Дорогие сообщники!
Сообществу очень нужна помощь!

Если вы регулярно читаете КайСу-фики в англо или ру фандоме и можете поделиться хорошими ссылками, регулярно просматриваете теги на тамблере или следите за артерами ру и интерфандома, обладаете свободным временем и готовы помочь в росте сообщества, присоединяйтесь к команде! Нам очень требуется ваша помощь! Сообщество требует расширения и некоторых нововведений, но для этого очень нужны люди! Приходите, не стесняйтесь, всему научим, со всем поможем =)
Для вступления в ряды помощников сообщества присылайте u-mail на адрес сообщества.

Мы ждём вас!

@темы: • модераторское

---

[rec:fic] Фики от интерфандома #2

[TheKaiSoo]

First Day; I am. // Текст на русском
Автор: clap13times
Рейтинг: R
Жанры: ангст, драма
Размер: мини
Описание: На дворе декабрь, и Кёнсу пытается быть мудаком.
На дворе декабрь, и Чонин проклинает Бога.

eloquence
Автор: clap13times
Рейтинг: PG-13
Жанры: ангст, драма
Размер: мини
Описание: Кёнсу всегда обожал красивые слова, особенно, если они слетали с красивых губ.

Black Wings (can no longer fly)
Автор: adorableprince
Рейтинг: PG-13
Жанры: романтика, драма, ау
Размер: миди
Описание: Конец света начинается с поцелуя.

like a disney movie // Текст на русском
Автор: kiwi-ism
Рейтинг: PG-13
Жанры: романтика, флафф
Размер: мини
Описание: Вроде бы нелепая шутка возымела страшные последствия, и Кёнсу теперь надо решить, что с этим делать.

T.K.O.
Автор: kimchispaghetti
Рейтинг: PG-13
Жанры: ангст, повседневность
Размер: мини
Описание: Есть отношения, которым необходим второй шанс.
Предупрежедние: немного Крис/Кёнсу

Сборка: Hey Grayson

@темы: • G ~ PG-13, • R ~ NC-17, • rec: fanfiction: eng

---

[ad] Strong Heart

[TheKaiSoo]

@темы: • advertising

---

End...?

[TheKaiSoo]

Наш первый KaiSoo Birthday Fest официально подошел к концу!
Выражаем огромную благодарность участникам феста, чьи работы принесли столько тепла в этот январь, и читателям, радовавших своими светлыми комментариями. Спасибо, что оставались с нами, благодаря вам, это был замечательный месяц, наполненный ОТП!
Если вы еще не успели озакомиться со всеми работами - спешите насладиться ими! А если вы уже все прочитали и все посмотрели, обязательно поблагодарите авторов и приходите сюда снова - перечитывать, пересматривать и согреваться! ♥

А теперь мастерлист нашего фестиваля:

1	Melt the confusion	Saki
2	Параллели	AnveigHee
3	do you want to fight me?	Hey Grayson
4	Sleepwalker	Mati Soliver
5	my heart on your sleeve	KrispyLays
6	И зажгутся вновь огни	Diath Shehn
7	Нить Ариадны	AnveigHee
8	sympathy in the form of you (crawling into bed with me)	BlinCHIC
9	Feel Like Love (And It Feels Alright)	Hiou
10	Welcome to the New Age	KonaYuki &  Aya Taibono
11	of curses and blue screens of death	haneulie
12	dance with the stars	Лунный дождь
13	Капелька	shurshic-chan
14	If you really want more…	I-Know
15	Просыпаться	Kankouku-man
16	Случай в горах	Kara
17	the (endless) summer	haneulie
18	Особый случай	РЯМ
19	Я буду за тебя	Aya Taibono

Еще раз всем спасибо за участие! Мы обязательно повторим =)
Не расслабляйтесь, вас еще ожидает множество сюрпризов и приятностей с КайСу ♥

Ваши KonaYuki, Hey Grayson, Diath Shehn.

запись создана: 22.01.2014 в 20:44

@темы: • модераторское, • 1st kaisoo birthday fest

---

[TheKaiSoo]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[TheKaiSoo]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[TheKaiSoo]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[fic] the (endless) summer

[TheKaiSoo]

Название: the (endless) summer
Автор: haneulie
Пейринг: jongin/kyungsoo
Рейтинг: pg
Жанр: romance, angst (?)
Описание: Кёнсу думает, что это на одно лето.

— Куда?


Когда Кёнсу вытягивает на ночном и не по-летнему дождливом шоссе руку с поднятым вверх большим пальцем, он не думает ни о чем. В кармане у него пара монет, в рюкзаке — немного сменной одежды и (не)слегка помятый бутерброд, а в голове — шальной ветер.


— Не знаю, — честно пожимает он плечами и захлопывает дверь.




/




Парня за рулем зовут Чонин, ему двадцать, и он едет—


— К морю, — коротко отвечает он и делает глубокую затяжку, не отрывая глаз от дороги.


Это все, что знает о нем Кёнсу.


(Еще он, конечно, знает то, что закатные лучи путаются в волосах Чонина так, что дыхание, как у девчонки-малолетки, перехватывает, но это не так и важно.)


— Я с тобой, — говорит Кёнсу, думая, что именно сейчас его, безденежного и чересчур разговорчивого, выкинут из машины и скажут катиться восвояси. Но Чонин лишь пожимает плечами и выдыхает очередное облако дыма, которое уплывает в открытое окно, чтобы воссоединиться со своими небесными братьями. Кёнсу думает, что это да, но решает подстраховаться, — у меня мало денег.


Чонин неопределенно хмыкает и вытягивает, все так же не отвлекаясь от дороги, раскрытую ладонь.


Кёнсу не сразу понимает, что от него нужно.


Найденные в карманах несколько монет и порванная купюра перекочевывают в руку Чонина.


Этих денег не хватит даже на каплю бензина, но Чонин засовывает их себе в карман, даже не взглянув, и неожиданно смеется:


— Этого достаточно.


(Так Кёнсу узнает еще кое-что о Чонине: у него красивый смех, он странный и не прочь возить всяких левых парней к морю.)




/




Дорога бесконечна.


День сменяется ночью, ночь — днем, постоянно, всегда, так и дорога — пыльная, мокрая, прямая, извилистая, темная, светлая, плохая, хорошая, разная — не кончается.


Она бесконечна, как сама Вселенная.


(Но Кёнсу знает, что конец есть.


Всему.)


Чонин редко разговаривает с ним, редко смотрит в его сторону, редко, кажется, вообще вспоминает, что он в машине не один.


Это не должно задевать, но Кёнсу задевает.


— Ты много куришь, — говорит он, когда Чонин зажигает вторую сигарету сразу вслед за утренней первой. Он не в том положении, чтобы читать нравоучения, но ему плевать. Чонину, похоже, тоже, потому что он просто поворачивает голову к Кёнсу и выпускает струю дыма ему в лицо. И смеется, когда Кёнсу пытается отобрать у него сигарету.


Машина виляет из стороны в сторону, едва не вылетая на встречную полосу (пустого, правда) шоссе, а Чонин курит слишком крепкие, и у Кёнсу голова идет кругом.


Он вспоминает что-то идиотское школьное об одной на двоих и как поцелуй, но выкидывает эти мысли из головы спешно, стирает ластиком, вот только нервные, волнительные отпечатки на тетрадном листе остаются все равно.


А дорога так и не кончается.




/




Забей, любит говорить Чонин.


Забей, говорит он, когда заказывает им каждый раз в забегаловках при заправках поесть, а Кёнсу говорит, что не нужно, ему — не нужно, ему нечем расплатиться.


Забей, говорит Чонин, когда Кёнсу разливает газировку на сиденье, и ему стыдно, так безумно стыдно, что он пялится в окно, не в силах повернуть голову, и думает, что, возможно, ему стоит высадиться прямо сейчас и перестать тратить деньги и время Чонина.


Забей, говорит Чонин, когда притаскивает ему однажды новую толстовку (вечерами сильно холодает) из магазина, в который они заезжают в один из дней, а Кёнсу отнекивается, как может.


Забей, забей, забей.


Кёнсу не может забить.


В какой-то момент он понимает, что не может.


Потому что Чонин улыбается так, что немеют от волнения кончики пальцев.


Он не может забить.


(И эта хрупкость происходящего бьет его под дых.)




/




Часто — долгими дорожными вечерами — Кёнсу думает, что вместо него Чонину в попутчики должен был достаться кто-нибудь другой. Какая-нибудь красивая девушка с длинными темными волосами и хорошей грудью, милая авантюристка, решившая отправиться в опасное путешествие. Чонин флиртовал бы с ней напропалую, покупал бы ей мороженое и отбивал бы у пьяных дальнобойщиков в заправочных забегаловках. Это было бы правильно. Об этом можно было бы снять очередной спокойный и задумчивый роад-муви.


(А Кёнсу?


Кто такой Кёнсу?


Не девушка, не длинноволосый, да и грудь подкачала.


Странный парень, у которого ничего нет и который не знает, куда ему податься.)




/




Они встречают Чанёля в одном из маленьких городков, в который заезжают поесть и переночевать. Тот, как и вся его компания, забавный и немного бесшабашный. Весь вечер они прыгают с тарзанки в речку неподалеку, а затем жарят на костре сосиски, пьют и поют песни под гитару. Чонин поддерживает их настроение, смеется все время, подпевает и даже пританцовывает, а Кёнсу смотрит, сидя в стороне ото всех, и думает, что — действительно — Чонину попался не тот попутчик. Чонин никогда не был с ним таким.


(Зачем Чонин вообще до сих пор его везет?


Не может отказать?)


Одна из девчонок вертится вокруг Чонина постоянно, завладевая его вниманием целиком и полностью. Кёнсу не запоминает ее имени, но она выглядит так, как и в его не самых радужных мыслях: красивая, длинноволосая, бойкая. Да и грудь ничего, насколько Кёнсу может судить. Ревность колет его в сердце огромной острой иглой, и он ничего с этим не может поделать. Это не то, с чем можно бороться, не то, что можно задушить в себе, не то, от чего можно отмахнуться.


Эй, Чонин-оппа, а возьмешь меня с собой к морю? слышит он со стороны галдящих ребят и теплого костра. Сердце его замирает.


Вот и все? слышит он со стороны тихого и холодного леса (своей головы?). Сердце его снова замирает.


Он незаметно уходит дальше, глубже в лес и садится у большого раскатистого дерева.


Вот и все?


Руки его дрожат, когда он пытается зажечь сигарету (Чонина) почти пустой зажигалкой (тоже Чонина).


(Теперь все — Чонина.


Даже Кёнсу — Чонина.)


Он устало прикрывает глаза, а незажженная сигарета так и остается зажатой между его пересохшими губами.


Вот только через минуту (две? пять? десять?) ее там уже не оказывается.


Зато рядом оказывается Чонин.


— Зачем ушел? — он ловко прикуривает и выпускает дым колечками. Выпендрежник.


Пальцы его прохладные под губами Кёнсу, когда тот дает ему затянуться.


(Кёнсу хочется согреть их дыханием.)


— Голова болит, — и это даже не совсем ложь. — Возвращайся, я посижу.


Чонин закатывает глаза.


Они сидят какое-то время, пока Кёнсу не спрашивает, наконец:


— Ты возьмешь ее с собой? — и голос его не слушается, и волнение захлестывает, и страшно немного. Так, словно он спрашивает у врача, будет ли жить.


Но смысла оттягивать нет.


Жить он либо будет, либо не будет.


Третьего не дано.


Чонин вопросительно приподнимает брови, совсем не понимая, кажется, о чем Кёнсу говорит.


Только потом губы его, как и глаза, понимающе округляются, а не произнесенное о повисает в воздухе.


Чонин издает смешок. Немного нервный, но Кёнсу, возможно, и кажется.


Ему всегда что-то кажется.


— Нет, — говорит он просто, и Кёнсу ему благодарен. Скажи Чонин что-то язвительное, смешливое, забавное, он бы врезал ему. Это не то, над чем насмехаются. Это просто не то. — Нет, Кёнсу. Нет, понял?


Он поднимается и подает Кёнсу руку.


Подает и не отпускает.


Не отпускает даже тогда, когда сажает рядом с собой у костра.


И отпускает на мгновение лишь, чтобы накинуть на плечи Кёнсу свою куртку, хотя рядом сидит та девчонка, и плечи ее — голые.


Кёнсу чувствует—


Просто чувствует.


Cебя живым.




/




(Им часто приходится спать в машине.


Это страшно неудобно, так неудобно, что шея, ноги, руки, все затекает.


Кёнсу раз за разом погружается в сон на отвратительно короткие мгновения, вновь затем выныривая в реальность, и так постоянно.


Вместо крепкого здорового сна — полудрема.


Вместо отдыха — разбитость.)




/




Кёнсу не может сказать точно, как так получается, что однажды утром он просыпается на заднем сидении, лежа на Чонине.


Он может сказать лишь то, что это очень стыдно.


Потому что ему нравится.


Нравится настолько, что Чонин, проснувшись, сможет заметить (почувствовать) это без труда.


Он пытается аккуратно слезть с него, когда за его спиной резко сцепляются чужие руки, хватая и удерживая.


Глаза у Чонина совсем не сонные, слегка испуганные, слегка смущенные, но — решительные. Очень решительные.


Он прижимает Кёнсу к себе так сильно, словно тот собирается вырываться (куда? даже если он и захотел бы, куда?).


От этого сжимается что-то внутри так, что даже больно.


Больно и сладко.




/




Они приезжают в прибрежный город в один из понедельников августа, и Кёнсу невольно начинает обратный отсчет.


Когда? думает он, смотря на то, как глаза Чонина загораются при виде моря.


Когда? думает он, гуляя с Чонином по узким улочкам.


Когда? думает он, целуя Чонина, целуя и надеясь, что отпечатки его губ не смоет ни соленая вода, ни пресный дождь, ни что-либо еще. Ни кто-либо еще.


Когда же?




/




Кёнсу думает, что это на одно лето.


На это маленькое лето, где Чонин играет в путешественника, а Кёнсу просто подвернулся ему под руку.


От этого страшно и немного больно.


Август подходит к своему неминуемому концу, как и они — к своему.


(Но были ли они?)




/




Тридцать первого августа они сидят на крыше высотного дома.


Где-то вдали виднеется море, и прохладный (почти уже осенний) ветер путается в волосах.


Чонин водит пальцем по бедру Кёнсу, а сам Кёнсу с трудом заставляет себя вслушиваться в его слова, растворяясь в этой незатейливой ласке, словно таблетка аспирина в воде.


— Завтра обратно, — говорит Чонин.


Кёнсу хмыкает, готовый к этому.


Кёнсу даже улыбается, готовый к этому.


Он был готов к этому.


(Хотя ни черта он не был готов.


Что-то внутри скребется, скребется больно, невыносимо, и хочется закричать.)


— Эй, Кёнсу, — Чонин легонько пихает его, и Кёнсу вновь возвращается в реальность из своей глупой боли, — поехали домой?


Он смеется, когда глаза Кёнсу распахиваются в непонимании.


— У меня нет дома, — Кёнсу даже не собирается скрывать горечь в голосе (зачем?). Пальцы Чонина застывают на его коже.


— Да нет, — качает головой Чонин и улыбается, — вообще-то есть.


Надежда распускается в сердце Кёнсу прекрасным цветком.




/




Утром Кёнсу просыпается, крепко прижатый к Чонину.


На календаре — первое сентября.


Лето кончилось.


И не кончилось, потому что Чонин нежно целует его в плечо и шепчет свое поехали домой?


По-прежнему.


Все еще.


Кёнсу улыбается и пропускает вдохи-выдохи, боясь спугнуть это волшебство.




/




Они поедут домой.


Действительно поедут домой.


Вместе.

@темы: • fanfiction, • G ~ PG-13, • 1st kaisoo birthday fest

---

[fanart] Случай в горах

[TheKaiSoo]

Автор: Kara
Название: Случай в горах.
Пейринг: КайСу + если есть побочные.
Рейтинг: G
Жанр: AU
Описание:
С тех пор, как потерявшийся в горах Чонин постучал в дверь Кёнсу, жизнь последнего изменилась: он больше не чувствовал одиночества, и впервые за долгое время понял, что хочет о ком-то заботиться. Чонин не был хорошим собеседником, хотя бы потому что большую часть времени он проводил на улице, молчаливо рассматривая горы. Кёнсу не знал, почему Чонин не уехал, как только закончилась снежная буря, а телефон поймал терпимый сигнал.

@темы: • fanart, • G ~ PG-13, • 1st kaisoo birthday fest

---

[fic] Просыпаться

[TheKaiSoo]

Название: Просыпаться
Пейринг: КайСу
Рейтинг: G
Жанр: флафф

Когда ты становишься трейни, а потом и айдолом, ты, в принципе, привыкаешь просыпаться от очень многих вещей – звонка будильника, голоса лидера группы, холодного душа, предметов, прилетающих в тебя.
Когда ты выдержишь жизнь айдола хотя бы год-полтора, ты научишься спать, не обращая внимания на очень многие вещи – ни на вопли любого будильника, ни на крики лидера группы, ни на холодную ванную, ни на тяжелые предметы, прилетающие в голову.
А просыпается каждый по своим причинам. Кёнсу, например, привык просыпаться из-за Чонина. Он просыпается, если Чонин будет его по утрам, просыпается, когда тот тормошит его и жалуется, что ему опять приснилась какая-то дрянь, просыпается для того чтобы накормить, обнять, поучаствовать дурацкой затее, просыпается, когда Чонин кашляет или ворочается ночью, просыпается, когда тот с разбегу прыгает на него, задремавшего на диване, и когда аккуратно забирается к нему в постель и засовывает сухие мягкие ладони под пижамную футболку. Кёнсу нравится, когда его будит Чонин. Даже если это внезапно, не слишком нежно, или он заснул всего пять минут назад, улыбка Чонина и то, как светятся его глаза, всегда делают Кёнсу немного счастливее. Ему не жаль сна в такие минуты.

Кёнсу просыпается, когда Чонин залезает к нему под одеяло, перебирается через него и втискивается между ним и стеной.
– Мм, Чонин-а, что ты делаешь?
– Тихо! – шепчет тот. – Я прячусь.
Кёнсу пожимает плечами, переворачивается на бок и кладёт ему на голову плюшевую утку.
– Спасибо, хён, – звучит немного приглушённо, но вполне разборчиво.
Дверь открывается, и в комнату врывается растрёпанный и, кажется, разозлённый чем-то Чунмён.
– Где этот мелкий паршивец?
– Хён?
Чунмён обшаривает комнату взглядом и сразу смягчается, замечая Кёнсу.
– Прости, что разбудил.
Он пятится к выходу и говорит в уже закрывающуюся дверь:
– Но тебе всё равно пора вставать, так что не разнеживайся.
– Самое время сказать «спасибо, хён», – говорит Кёнсу громким шёпотом.
– Хрмрррфррр, – отвечает Чонин, который, оказывается, умудряется успеть задремать.

Кёнсу просыпается из-за того, что Чонин снимает с него кроссовки.
– Что происходит? – он трёт глаза кулаком, только потом вспоминая, что на нём, скорее всего, макияж.
– Нас похитили инопланетяне, сейчас мы на их тарелке, и они сказали, что здесь нельзя в грязной обуви.
– Что? – Кёнсу делает своё типичное удивлённое выражение лица.
Чонин смеётся, стягивая с него второй кроссовок.
– Знал бы ты, как сейчас выглядишь. Мне никогда не надоест смотреть на это твоё лицо.
– Спасибо интернету, кажется, знаю. Так что случилось? Мы ведь дома, да?
– Да, ты вырубился в машине, – Чонин хмыкает и встаёт, держа в каждой руке по кроссовку. – Чанёль принёс тебя сюда, ты даже бровью не повёл.
– Воу, – Кёнсу немного смущён, – надо будет поблагодарить его.
– Я уже сказал спасибо, расслабься. И не забудь умыться перед тем, как снова отрубишься!
Кёнсу улыбается и ищет часы, чтобы хоть как-то вернуть себе ориентацию во времени и пространстве. Ему немного неловко, но очень тепло от такой заботы.

Кёнсу просыпается из-за того, что сидящий на нём Чонин сжимает коленями его бока и, наклонившись вперёд, целует в висок. Кёнсу щурится и глубоко вдыхает, чувствуя запах шампуня Чонина, и вздрагивает, когда влажные волосы (после душа, наверное?) касаются его лица.
Кёнсу потягивается, пока Чонин целует его в лоб, веки, нос, а потом обнимает за плечи и прижимает к себе, вынуждая упасть.
– Обнимашки, – хитро шепчет Кёнсу.
– Хён! – возмущается Чонин. – Ну что ты делаешь?
– А ты? – Кёнсу продолжает улыбаться, пока Чонин барахтается в его руках.
Он одновременно пытается найти упор, чтобы снова привстать, и не раздавить Кёнсу, которого считает слишком хрупким. На самом деле это ерунда, и Кёнсу сто раз говорил об этом, но в некоторых вопросах Чонин бывает ужасно упрямым.
– Ты всё портишь, – бормочет Чонин в плечо Кёнсу, наконец расслабляясь и обмякая.
– Просто мне нравится обнимать тебя, – отвечает Кёнсу, сцепляя руки в замок.
– Мне тоже, – Чонин выдыхает, согревая плечо дыханием, – но я этого не говорил.
Они лежат так бесконечно долго (пару минут, на самом деле), Кёнсу чувствует, как бьётся сердце Чонина, и слушает, как он дышит всё глубже и спокойнее. Когда начинает казаться, что время остановилось вовсе, а нежность наполнила до краёв и скоро начнёт выплёскиваться наружу, Кёнсу кладёт ладони на колени Чонина и холодным кончиком носа ведёт по его шее. Чонин вздрагивает и перестаёт дышать.
– Хотя то, что ты хотел с начала, нравится мне тоже.

Временами кажется, что Чонин может проспать конец света. Если уж он не собирается вставать, поднять его практически невозможно. И он умудряется отрубаться при свете, разговорах, громкой музыке и в самых неудобных позах. У каждого одногруппника в телефоне есть коллекция фоток типа «а это Чонин спит под дверью ванной/в ресторане/сидя на стремянке». Каждый из них давно освоил умение спать при любом удобном случае и не только в своих кроватях, но Чонина можно назвать рекордсменом.
Кёнсу любит смотреть на него спящего, черты лица разглаживаются, и он выглядит очень спокойным и, что случается не так уж часто, на свой настоящий возраст.

Чонин просыпается, когда Кёнсу трясёт его за плечо:
– Эй, соня, открывай глаза.
– Уже утро, мы проспали?
– Вовсе нет, – Кёнсу смеётся, – но кое-что случилось.
Чонин садится и зевает:
– Что такое, хён?
В комнате странный, мерцающий полумрак и целый ворох непонятных запахов.
– На самом деле не хотел делать это так, но потом не будет времени. Твой день рождения, Чонин-а. Хотел поздравить тебя без лишней суматохи.
Десятка полтора свечей расставлены повсюду, именно они создают это волшебное освещение с мягкими тенями и наполняют воздух тёплым запахом корицы и ещё чего-то цитрусово-пряного.
– Выглядит, как волшебство, хён.
– Ты не против того, чтобы потратить часик из этой ночи не на сон? – Кёнсу уже возится в углу у стола.
У него там крошечный шоколадный тортик с вишнями и пара чашек с травяным чаем.
– Думаешь, мы будем есть его целый час? – Чонин улыбается от уха до уха.
– Думаю, что управимся минут за десять. Но у меня есть ещё пара идей.
Они сидят на подоконнике куда больше часа, не торопясь, пьют чай, говорят о какой-то ерунде и смотрят на звёзды. Оказывается, они давно не видели звёздного неба, обычно пялиться на него мешают вечная спешка, козырьки кепок и капюшоны, натянутые до самого носа. Тем красивее оно кажется сейчас. Чонин обнимает Кёнсу со спины и кладёт подбородок ему на плечо. Тот уже клюёт носом, и понятно, что пора гасить свечи и отправляться обратно в постели. Но ужасно жаль заканчивать эту магию.
– Обещай, что ровно через год разбудишь меня снова, – просит Чонин.
– Хрррфрррмгм, – отвечает Кёнсу.
– Вот и договорились.

@темы: • fanfiction, • G ~ PG-13, • 1st kaisoo birthday fest

---

[TheKaiSoo]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[fic] Капелька

[TheKaiSoo]

Автор: shurshic-chan
Название: Капелька
Пейринг: КайСу
Рейтинг: G
Жанр: АУ, флафф, hurt/comfort
Примечание автора: всем милашества ХЪ Надеюсь, никому зубы не сведёт, ккк)
Описание: Быть эльфом – ответственная работа.

- Я убью тебя! Сколько раз повторять, чтобы вовремя заклинание невидимости накладывал?! – Кёнcу от всей души лупит папкой по голове своего коллегу по цеху Бекхёна. – Ты хоть понимаешь, чем это чревато?!

- Да успокойся ты! – скулит Бекхён, когда угол злосчастной папки проезжается ему по носу. – Это всего лишь ребёнок!

- Ребёнок, который никогда не должен был видеть этой фабрики! – и, пнув напоследок хорошенько растяпу по коленке, Кёнсу снова перегибается через перила и смотрит на нарушителя спокойствия.

На первом этаже, в широком холле, неуверенно оглядываясь, идёт мальчик. Наверное, ещё и не подросток вовсе. Лет одиннадцать, не больше. Вязаная синяя шапка с помпоном вот-вот съедет с головы, но тот не обращает внимания.

Кёнсу вздыхает: у него просто нет выбора, как использовать свой единственный запасной план, который он придумал ещё тогда, когда был в училище. Хотя по уставу он должен был стереть парнишке память и вытолкать отсюда, но ведь это ещё ребёнок – ему может такое вредно и вообще…

- Добро пожаловать на фабрику Санты! - весёлым громким голосом приветствует Кёнсу, попутно преодолевая первый лестничный пролёт. Мальчишка вздрагивает от неожиданности и едва не падает назад, но вовремя ловит равновесие. Он во все глаза глядит на Кёнсу, который идёт ему навстречу. И тот безумно рад, что его костюм и внешность весьма подходящие для названия фабрики. Заостренные ушки всегда в моде, не так ли?

- З-здрасте, - запинаясь, кланяется мальчишка.

- Как тебя зовут? – как можно дружелюбнее спрашивает Кёнсу. Он, правда, может быть очень заботливым, но когда его не ценят или, не дай седая борода Санты этому свершиться, не слушаются, то страдают все. Бекхён докажет.

- Джонин, - мальчик очень старается не смотреть на зелёную рубашку Кёнсу, на которой движутся маленькие олени. То ли обман зрения, то ли…

…то ли старому инфантилу Санте делать нечего под Рождество, скажет вам Кёнсу.

- А как ты сюда попал? – Кёнсу нарочито отводит глаза, когда поправляет бейджик, чтобы не смущать ещё больше.

- Я заблудился. Родители снова поссорились, и я убежал, - Джонин укладывает правую руку на левый локоть и смотрит в сторону. – Пожалуйста, не выгоняйте меня пока.

- Тогда давай я проведу тебе экскурсию, - согласно кивает Кёнсу. Джонин ему застенчиво улыбается и говорит тихое «спасибо».

Кёнсу ведёт их дальше по холлу, наблюдая краем глаза за ребёнком. Тот восторженно оглядывается и чувствует себя намного уверенней, зная, что его не будут ругать. Шапка с помпоном всё же съехала и теперь покоилась в капюшоне тёплой куртки ребёнка. И это немного смешно, потому что Джонин вертится как юла и, кажется, скоро ещё что-нибудь потеряет.

- Начнём со сладостей, да? – Кёнсу мог бы даже не смотреть в сияющие влажные глаза напротив, чтобы уточнить согласие. Потому что секундой позже мимо него проносится маленький вихрь, который несётся прямо к кондитерскому цеху. Эльф не успевает его притормозить, поэтому приходится быстренько наложить заклинание защитного пузыря – на всякий случай. Вдруг поранится?

- Ух ты! – Джонин заглядывает в огромный чан, где варится карамель. Чан действительно огромный, поэтому, когда Джонин перегибается через его край, то рискует утонуть в двухметровой глубине. Кёнсу думает, что отобьёт Бекхёну все почки, когда освободиться: тот должен был поубирать все лестницы.

- Если ты не хочешь стать статуей у домика из сладостей, то лучше вылезай оттуда. Я готов подкупить тебя конфетой, сорванец, - Кёнсу показывает на леденец на палочке, который крепко держит в правой руке.

- Прости, хён, - мальчик смущённо спускается вниз и берёт предложенную сладость. – Я просто никогда ничего похожего не видел.

Кёнсу снова добреет и едва сдерживается, чтобы не потрепать чужую взъерошенную макушку. Следующим на дороге к ним попадает отдел шоколада, где уже работают сами эльфы, вылепливая фигурки из молочного, чёрного и идеально белого шоколада всё новые и новые фигурки. Никто из них не обращает внимания на новоприбывших.

- А хочешь, расскажу тебе секрет? – заговорщицки шепчет Кёнсу Джонину на ухо. – У нас на фабрике ни одна фигурка не повторяется.

- Но их же всё равно съедят, - недоумевает ребёнок, задумчиво отгрызая кусочек леденца.

- Да, но для каждого оно будет особенным. Так же интересней, не считаешь? – Кёнсу деловито поправляет красные подтяжки и аккуратно заправляет рубашку в джинсы.

Они не успевают дойти дальше, потому что на всё здание гудит свисток, оповещая о перерыве на обед.

- Прости, но нам нельзя здесь оставаться. Жаль, что ты не всё увидел, но во время обеда в кондитерском отделе никого не должно быть, кроме дежурного, иначе накажут, - торопливо объясняет Кёнсу, выскальзывая вместе с Джонином за руку обратно в холл.

- Но зато мы можем пойти посмотреть на игрушки. Хочешь? – Джонин активно кивает головой и, кажется, даже подпрыгивает от нетерпения. – Только учти, что там ничего нельзя трогать. Особенно инструменты.

Ступенек до второго этажа оказывается как-то слишком много, и пока они идут наверх, повисает неловкая тишина. Джонин жуёт нижнюю губу, прежде чем выдать фразу от которой Кёнсу едва не оступается, в результате чего он мог бы свернуть шею.

- Хён, а у вас тут только игрушки и сладости делают? – осторожно спрашивает Джонин, останавливаясь посреди лестницы.

- Мы работаем для детей, остальное взрослые могут сами себе докупить, если захотят, - нехотя отвечает Кёнсу, копчиком чуя, что на этом вопросы не закончатся.

- А вы…ну… умеете делать не-вещи? – Джонин хмурится, соображая, как правильней донести свою мысль.

- Не-вещи? То есть, что-то, что нельзя потрогать? – Кёнсу нервно осматривается, ожидая, что из-за угла сейчас кто-то выскочит и поймает его вместе с этим маленьким пришельцем. Но ничего не происходит, если не считать, что у Кёнсу дёрнулся самый кончик уха, прислушиваясь.

- Ага, - Джонин смотрит на свои руки, в которых всё ещё палочка от леденца. – Счастье, например, здоровье, или любовь.

Кёнсу перестаёт дышать и смотрит на этого мальчишку, который вогнал его в ступор. Чего обычно хотят дети? Вкусностей, игр, внимания, игрушек, развлечений и чтоб никакой школы. А этот… Такое у Кёнсу на практике впервые. Не сказать, что он больно опытный касательно детей, да и положение не обязывает, вплоть до того, что Джонина он знает чуть меньше часа. Но что-то внутри говорит, что нужно ответить.

- Зачем тебе?

- У меня мама с папой часто кричат друг на друга, а в последнее время мама стала часто плакать и…

Кёнсу всё же треплет тёмные вихри на голове ребёнка.

- У нас всё это дело на третьем этаже, но туда можно ходить только нескольким очень умным эльфам и самому Санте, - Кёнсу грустно улыбается. – Знаешь, но у меня есть кое-что из того отдела и, так и быть, в честь Рождества я подарю тебе это.

Джонин ничего не успевает сказать, как на его руке оказывается тонкий серебренный браслет с брюликом в виде капли.

- Это слеза? Страдания? – настороженно спрашивает Джонин, разглядывая подарок.

- Нет, это капелька любви. Береги эту штуку, - поясняет Кёнсу, щёлкая пальцами. Раздаётся негромкий хлопок, и вместо Джонина оказывается небольшое облачко дыма.

- Бекхённи, прелесть моя, мы ещё не договорили, поди-ка сюда, - нарочито ласково зовёт Кёнсу, шагая обратно вниз по лестнице. На душе как-то тягуче приятно, потому что он точно знает, что Джонин сейчас проснётся в машине своих родителей, которые будут хохотать над чем-то, и подумает, что всё было сном.

А потом каждое Рождество будет приходить на эту фабрику – Кёнсу очень хочет посмотреть, как подрастёт этот ребёнок. Надо же знать, кому Кёнсу отдал частичку своей любви.

@темы: • fanfiction, • G ~ PG-13, • 1st kaisoo birthday fest

---

[fanart] dance with the stars

[TheKaiSoo]

Автор: Лунный дождь
Название: dance with the stars
Пейринг: Чонин/Кёнсу
Рейтинг: G
Жанр: АУ, ангст, романс
Описание: не шагнуть дальше звезд, но хотя бы к одной дотянуться

@темы: • fanart, • G ~ PG-13, • 1st kaisoo birthday fest

---

[fic] of curses and blue screens of death

[TheKaiSoo]

Автор: haneulie
Название: of curses and blue screens of death
Пейринг: jongin/kyungsoo
Рейтинг: pg
Жанр: fluff, humour
Предупреждение: ! они влюбленные дурачки, не ищите логики ♡
Описание: Кёнсу абсолютно уверен только в одной вещи. Он проклят.

Кёнсу не уверен во многих вещах.


(Он не уверен, правильный ли он выбрал путь. Не уверен, любят ли его люди. Не уверен, относятся ли его друзья к виду человека разумного. По крайней мере, по поводу Чанёля — его соседа по квартире — он точно сомневается.)


И только в одной вещи он абсолютно уверен.


Он проклят.

— Ну привет, — со страхом в голосе говорит он, поглядывая на ноутбук, лежащий на столе. Ноутбук смотрит на него в ответ, и Кёнсу кажется, что смотрит он насмешливо.


Издевательски даже.


(Это не одно из тех страшных проклятий, что убивают. Это не одно из тех страшных проклятий, что заставляют неудачи сыпаться одну за другой. И даже не одно из тех, что посылают за тобой бледных черноволосых мертвых девочек. Кёнсу просто иногда ломает технику. Ладно, не просто ломает технику. Ладно, не просто иногда. За всю свою жизнь он сломал несчетное количество тостеров / микроволновок / телефонов / чайников / компьютеров / пылесосов / продолжите список сами. Даже тамагочи когда-то в детстве — и тот сломался через день, не успев умереть своей естественной голодной смертью.)


Теперь вы понимаете, что он чувствует, находясь в одном помещении с подаренным ему родителями на двадцатилетие навороченным компьютером, который, вполне вероятно, умнее его самого?


Это будет катастрофа.


Нет.


Это будет катастрофа.

Поначалу он, не желая ломать родительский подарок и вообще не желая что-либо ломать, пытается обмануть злодейку-судьбу, прося Чанёля установить ему все нужные программы. Все идет как по маслу, и первые пару дней ноутбук даже работает, заставляя Кёнсу потерять всю свою бдительность и раствориться в их мнимой дружбе.


А зря.


Потому что этот очередной кровожадный (кёнсужадный) монстр, по всей видимости, только и ждал момента, когда Кёнсу сделает осечку.


Кёнсу и делает, заходя на порносайт.


Совсем не специально.


Все происходит случайно.


Да, он случайно заходит в Google, случайно вбивает туда гей-порно и случайно кликает по ссылке на третьей странице результатов поиска.


Или не случайно.


(Но он же тоже человек?)


Как бы то ни было, он там оказывается, а на следующий день, включив компьютер, видит вместо привычного рабочего стола—


Эм.


Как бы сказать.


Член?


Огромный член.


Огромный член и пугающую (хотя — эм — член, появившийся из ниоткуда, его пугает не меньше) своим ярко-красным цветом надпись, гласящую, что


'Ваш компьютер заблокирован корпорацией Microsoft, для разблокировки отправьте сообщение с текстом 88 на номер 8888 и введите полученный код в форму ниже.'


Шикарно, думает Кёнсу, задумчиво смотря на — эм — член. Эм—член вызывающе пялится на него в ответ, и Кёнсу это не нравится.


Это немного пугающе.


Чанёль возвращается до того, как он успевает повестись и отправить сообщение с телефона, совсем недавно (кстати) вернувшегося из ремонта.


— Эй, это вирус, придурок, — отсмеявшись, отбирает он телефон и командует. — Найди в документах номер сервисного центра.


Кёнсу готов сломать все телефоны, лишь бы не звонить туда.


Неловко-то как.

Это действительно неловко.


Неловко на все 8888888888888888888888888 %, что не составляет даже 0,8888888888888888888 от первоначальных мыслей Кёнсу о неловкости.


Потому что вместо ожидаемого небрежно одетого и ужасно выглядящего из-за хронического недосыпа ремонтника среднего лет в странных очках (разве не так выглядят программисты?) к нему в квартиру заявляется—


Совершенство.


Совершенство из крови и плоти (хотя, может, ему мерещится? лучше бы), совершенство с идеальным лицом, совершенство с очаровательно заспанными глазами и пухлыми губами, совершенство с прекрасными руками, не скрываемыми майкой, совершенство с красивой смуглой кожей, совершенство—


Совершенство.


Совершенство, которое заходит в его совсем не совершенную комнату и видит — эм — член.


Кёнсу готов провалиться сквозь землю.


(А спешно ретировавшийся в свою комнату предатель по имени Чанёль явно уже рассказывает всем их друзьях об этом позоре. Кёнсу может поклясться, что ему слышна клавиатура, по которой тот отбивает ритм своих чувак, ты прикинь, тут такое!)


— Это часто случается, — у Совершенства совершенный — какое удивительное совпадение — голос, и, даже если ему и смешно, он этого не показывает, спасибо ему огромное, иначе бы это была последняя глаза книги Жалкое Существование До Кёнсу, — ничего страшного.


Он исправляет все за считанные минуты и поворачивается к Кёнсу, улыбаясь.


— Готово, — и удивительно, совершенно уму непостижимо, как он переживает этот взгляд глаза в глаза, не краснея, как спелый томат, и даже умудряясь выдавить из себя:


— Сколько я вам должен?


На мгновение Совершенство (отчего-то) мнется, но затем расплывается в улыбке еще даже более широкой, чем ранее:


— Гарантия все покроет.


Конечно же.


Родители позаботились о жизни его новой игрушки, постоянно находящейся под угрозой.


(А ведь поиск бумажника, пересчет денег и передача их непосредственно из рук в руки Совершенству могла бы продлить нахождение того в его скромном доме на несколько десятков лишних секунд.)


Как жалко.


Пока Совершенство завязывает свои кеды в прихожей, Кёнсу старается не пялиться на его совершенную задницу.


Очень старается.


— Эй, — и, кажется, в стараниях своих он зависает, потому что в следующий момент совершенной задницы перед его глазами уже нет, но Совершенство стоит к нему своим совершенным лицом, и так еще лучше. Более того, он ему что-то протягивает. — Звоните, если что-то случится.


'EXO COMPUTERS.


Ким Чонин.


5028088888'


Кёнсу долго смотрит на обычную белую визитку в своей руке и, лишь когда Совершенство— Ким Чонин уже заходит в лифт, неожиданно говорит:


— Может, хотите кофе? — и мысленно признает, что его язык живет своей жизнью.


Совершенство оборачивается, приподнимая заинтересованно бровь, и Кёнсу решает, что провалиться сквозь землю — это слишком скучно. Сочетание веревка + мыло + табуретка гораздо интереснее.


— Работа, извините, — пожимает он плечами и легко улыбается, нажимая на кнопку. Кёнсу видит смешинки у него в глазах, и это действительно очень неловкая ситуация. — До свидания.


Пять минут спустя кроватное убежище из подушек и одеял готово, и Кёнсу — поверьте — не собирается вылезать из него ближайшую вечность.


Это позор.


(Удивительно, и как он сразу не догадался, что Совершенства Ким Чонины не пьют кофе дома у парней, у которых — эм — член на рабочем стол застрял.)


Это настолько позорно, что Чанёль даже приносит ему в убежище печенья с молоком.


Просто ужасно.

Само собой, под землю он в итоге не проваливается, веревку намыливать не спешит, да и убежище приходится покинуть, как только печенья и молоко заканчиваются, а Чанёль отказывается ему нести добавку и грозиться еще смеет, что сам все съест. В конце концов, они с Совершенством Ким Чонином встретились в первый и — на 99,9 % — последний раз, и переживать по поводу, что он (немного, совсем чуть-чуть же) выставил себя дураком, ни с того ни с сего позвав его выпить кофе — глупо. К тому же, дураком он выставил себя изначально, потому что — эм — член, помните?


Нескольких дней хватает, чтобы прийти к выводу, что все это — неважно, и забыть об этом.


(Вот только у веселой судьбы совсем другие планы.)


чувак, зацени это видео, классное,


приходит ему как-то вечером сообщение от одногруппника. Ничего не подозревая, Кёнсу кликает на ссылку и целых двадцать секунд пялится на зеленое поле, на котором резвятся овечки. Овечки, безусловно, классные и милые, никто и не спорит. Он уже думает закрыть окно и написать в ответ, что не стоит, правда, не стоит так много учиться, когда—


С дикими оглушающими орами (а он ведь в наушниках) весь экран занимает—


Страшный


Монстр.


Кёнсу от неожиданноcти пугается настолько, что сваливается со стула вместе с ноутбуком и пребольно прикладывается лбом об угол стола.


Но, похоже, травмированным оказывается не он один, потому что, когда он, оклемавшись, поднимает ноутбук, по экрану того идут странные полосы.


— По крайней мере, ты не пробил экран кулаком, как тот чувак из видео, — задумчиво говорит Чанёль, прибежавший на шум.


Кёнсу хочется кинуть в него ноутбук, но ему становится жалко.


Ноутбук, конечно же, не Чанёля.


В любом случае, это было ожидаемо.


Он же Кёнсу-разрушитель-техники.


Кёнсу-неудачливый-разрушитель-техники.


Не ожидаемо лишь то, что на следующий день на пороге их квартиры стоит Тот Самый Чонин.


Совершенство Чонин.


Совершенство Ким Чонин, который сногсшибательно улыбается ему и не менее сногсшибательно здоровается с ним.


Да, даже обычное здравствуйте он говорит совершенно.


Вот черт.


Кёнсу клянется сам себе, что в следующий раз не пощадит ни ноутбук, ни Чанёля, пытающегося незаметно ускользнуть мимо него на учебу, притворившись маленькой серой мышкой. Вот только понятия Пак Чанёль и маленькая серая мышка взаимно друг друга исключают.


— Придется заменить экран, — констатирует Чонин, откладывая ноутбук в сторону, — не болит?


Э? думает Кёнсу, оторвавшись от разглядывания совершенной челки, которая совершенно падает Чонину на глаза.


Видимо, выражение его лица настолько потерянное, что Чонин тихо смеется, глядя на него, и показывает себе на лоб, как раз в то место, где сам Кёнсу вчера заклеивал пластырем царапины.


А.


Чонин спрашивает о нем.


О нем.


Чонин такой заботливый.


Действительно совершенный.


Кёнсу чувствует, что вот-вот окажется в том безмятежном видео с овцами.


— Да нет, — пожимает он плечами, и Чонин кивает, словно ему это было действительно небезразлично.


— Я заберу его на некоторое время? Гарантия все покроет.


На выходе он почему-то останавливается, смотрит так, словно хочет сказать что-то, но затем едва заметно качает головой и машет рукой на прощание:


— Будь аккуратнее, — он улыбается немного смущенно, снова показывая на лоб, и Кёнсу действительно переносится мыслями на бесконечные зеленые луга с белыми очаровательными овечками.


Как мило.

— Никогда не видел такого сервиса, — восклицает Чанёль, когда через пару недель Чонин привозит его ноутбук обратно. — Аж с доставкой.


Чонин очаровательно смеется, и Кёнсу действительно хочется снова пригласить его попить кофе.


Но что-то ему мешает.


Наверное, то, что он уже однажды опозорился и получил отказ.


Еще, наверное, Чанёль.


Вообще-то, да, Чанёль, который явно никуда не собирается уходить.


Поэтому он молчит, и Чонин уходит, напоследок кинув на Кёнсу какой-то странный взгляд.


— Оу, — красноречиво комментирует Чанёль со смешком и скрывается в своей комнате от Кёнсу, который несется за ним, размахивая починенным ноутбуком.

Но расстраиваться из-за того, что он упустил шанс пригласить Чонина на кофе, долго не приходится, потому что буквально через неделю тот напрашивается сам.


Офигеть.


(Это событие, которое можно занести в Красную Книгу Неудачника До Кёнсу, происходит из-за того, что Кёнсужадный Монстр снова начинает отравлять ему жизнь, постоянно зависая, перезагружаясь, выключаясь и выдавая ему пугающие даже сильнее, чем — эм — член, синие экраны смерти. Доходит до того, что он не может продержаться и десяти минут, не перезагрузившись, и тогда Кёнсу сдается и звонит Чонину. По телефону голос Чонина не менее совершенный, кстати.)


— Наверное, что-то повредилось тогда при падении, — неуверенно говорит Чонин, — мы проверяли только экран.


Кёнсу, если честно, все равно, потому что во всем всегда виновато его проклятие и гораздо интереснее сейчас то, что Чонин закусывает губу.


Свою совершенную губу.


— Прости, но придется снова его забрать. Гарантия—


— Все покроет, я помню, — Кёнсу улыбается, и Чонин улыбается ему в ответ.


В этот раз он отчего-то очень долго завязывает кеды, очень долго надевает куртку и очень долго мнется у двери.


А затем неожиданно вскидывает, словно решив что-то для себя, голову, заявляя:


— Я бы не отказался от кофе, — и густо краснеет.


Кёнсу не сразу понимает, что происходит.


Вроде бы Чонин что-то сказал.


Вроде бы Чонин покраснел (так прелестно).


Мозг Кёнсу включается снова лишь тогда, когда Чонин вздыхает и делает шаг назад, сутулясь и словно пытаясь стать меньше ростом.


— Да, — говорит Кёнсу, все еще пытаясь отойти от шока, — да, да, конечно, проходи на кухню.


Совершенство Ким Чонин только что сказал, что хочет попить с ним кофе.


Ладно, не с ним.


Просто попить кофе.


Но все равно.


Кёнсу быстро заходит на кухню, чтобы включить плиту, но—


— Ай, — переключатель неожиданно искрит и слабо бьет его током.


Проклятие.


Конечно же.


В самый нужный момент.


— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Чонин, и Кёнсу улыбается, стараясь не выглядеть расстроенным. Совершенство Ким Чонин захотел выпить с ним кофе, а плита сломалась. Разве он не неудачник?


— Такое часто случается, — он с опаской берется за ручку холодильника, чтобы открыть его, и берет оттуда две банки с газировкой. Одна из них для Чанёля, но Кёнсу уверен, что тот ее не хочет. Совсем-совсем не хочет. А если хочет, то ему придется расхотеть. — Может, тогда это?


Чонин кивает, принимая банку, и Кёнсу садится напротив:


— Кстати, я Кёнсу, — и ему плевать, что его имя двести раз было прописано во всех документах, и Чонин мог эти же двести раз прочитать его там (хотя зачем ему это?).


— Я знаю, — говорит Чонин, и Кёнсу кажется, что он выглядит довольным. Довольным, что Кёнсу представился ему сам.


Он пасется на волшебном поле с овцами все время, что они сидят с Чонином на его маленькой кухоньке, а Чонин улыбается мягко и слушает вроде бы заинтересованно весь тот бред, что Кёнсу невпопад ему рассказывает.


Он пасется там даже тогда, когда Чонин уходит, пообещав все сделать как можно быстрее.

— Черт, — говорит Кёнсу, когда видит в прихожей коробку с ноутбуком и прилепленным стикером, исписанным почерком Чанёля и говорящим, что


тебя не было, и твой красавчик выглядел расстроенным


Он по-прежнему неудачник.


А Чонин не его красавчик.


(Хотя хотелось бы.)

Компьютерное проклятие неожиданно, словно по мановению волшебной палочки, исчезает. Кёнсу осознает это, когда в какой-то момент замечает, что за три недели ноутбук ни разу не завис, не упал, не выдал ему пугающий экран смерти и не вывел на рабочий стол — эм — член. Ладно, на самом деле, он нон-стоп думает о том, что хочет встретиться с Чонином снова, а единственная возможная причина не доставляет ему никаких неудобств. Закон подлости в действии.


Конечно, он может просто прийти и—


Нет.


Он не может.


Конечно же, он не может.


Он даже не знает, что думает о нем Чонин.


Может, ему просто хотелось пить.


— Что же сделать? — бормочет он, гипнотизируя ноутбук взглядом. Тот гипнозу не поддается и явно ломаться не собирается. Хотя—


— Эй, — вскрикивает Кёнсу, когда Чанёль мимоходом поливает клавиатуру из бутылки с водой.


Что


Он


Делает?


— Я помогаю, — поясняет он и вытаскивает из ноутбука батарею. — Теперь ты можешь его вызвать.


Кёнсу не знает, что ему сделать первым: обнять его или же убить?

— Я немного неуклюжий, да? — тихо говорит Кёнсу пришедшему на следующий день Чонину, стараясь как можно более незаметно метать взглядом молнии в сторону комнаты Чанёля.


— Ничего страшного, — Чонин выглядит довольным, упаковывая ноутбук. Удивительно довольным. — Мы все исправим. Гарантия все покроет.


Неужели он рад?


Рад их встрече?


Хотя у людей просто бывает хорошее настроение.


Такое случается, да.


Это Кёнсу — клинический идиот.


Идиот, который—


— Кофе? — а может, и не идиот, потому что Чонин кивает, буквально сияя и поселяя в Кёнсу надежду. И говорит:


— Давай я включу плиту.


И, может, он и в самом деле вовсе не идиот, потому что—


— Но гарантия не входила в стоимость, — недоуменно отвечает ему мама, когда Кёнсу рассказывает позвонившим пару дней спустя родителям о своих злоключениях.


Да.


Он все же не идиот.


Но—


Чонин чинил его компьютер бесплатно?


Хотя не должен был.


Он чинил его за свой счет.


Совершенство Ким Чонин чинил и чинит его компьютер за свой счет.


Ради такого он согласен и идиотом побыть.

Чонин выглядит удивленным, когда Кёнсу вбегает на следующий день в сервисный центр.


— Он еще не готов, — говорит он и улыбается немного неуверенно, — чуть-чуть попозже, ладно? Я постараюсь побы—


— У меня ведь нет никакой гарантии? — выпаливает, перебивая его, Кёнсу.


Чонин выглядит шокированным, смущенным, убитым. И он по-прежнему выглядит удивительно совершенным в этом своем несовершенстве.


Боже.


Кёнсу не понимает, как он успел настолько запасть на него.


— Эм, — бормочет Чонин скорее кафельному полу, чем Кёнсу, — возможно?


— Я задолжал тебе кучу денег, — он пытается выглядеть серьезным, но губы его, оказывается, как и язык, живут собственной жизнью, растягиваясь в улыбку. Чонин в ответ не улыбается, все еще выглядя потерянным, пойманным на лжи (такой чудесной лжи), и трясет головой:


— Не стоит.


— Стоит, — отрезает Кёнсу, и плечи Чонина поникают, заставляя Кёнсу тут же исправиться. — Я задолжал тебе кучу ужинов. И кофе.


Чонин медленно поднимает на него глаза.


Уголок губ его дергается, словно он не знает, стоит ли ему улыбаться, правильно ли он все понял, не воспринял ли так, как хочется ему самому.


Кёнсу видит в его неуверенности себя.


Все свои сомнения.


И это удивительно прекрасно.


— Не волнуйся, — говорит, Чонин, наконец, и голос его звучит вполне уверенно, потому что, да, Кёнсу улыбается ему, как дурак, и это сложно, практически нереально неправильно понять, — гарантия все покроет.


И Кёнсу смеется.


Потому что да.


Гарантия Чонина покроет все.


Даже его проклятие.


В этом он уверен на все сто.

@темы: • fanfiction, • G ~ PG-13, • 1st kaisoo birthday fest

---

[fanvideo] Welcome to the New Age

[TheKaiSoo]

Автор: KonaYuki в соавторстве с Aya Taibono
Название: Welcome to the New Age
Рейтинг: G
Жанр: sci-fi!au
От автора: спасибо огроменное Aya Taibono за заполнение дыр, текстурки и текст! Пусть я и старалась описывать алгоритм твоих действий, ты все равно придала этому клипу изюминку!
Предистория: На Земле война. Ким Чонин - солдат тайного военного подразделения, отправленный вместе с полным составом отряда на временную заморозку до последующего размораживания для внезапной атаки на врага. Все солдаты помещены в специальные капсулы и спрятаны максимально далеко от вражеского глаза. Настолько глубоко, что местоположение капсул и знание о них стирается временем. Война заканчивается с огромнейшим уроном для человечества, в последствии чего даже выжившие хранители тайны не верят в сохранность капсул с солдатами. - Небольшая отсылка к последнему Стар Трэку. Кукумбер, привет!
Описание: До Кёнсу - умнейший ученый, создатель огромной корпорации по производству наноприборов по уходу за домом. Разрабатывая мельчайшие бытовые приборы последнего поколения, он имеет множество денег и, конечно же, большую тайную лабораторию в подвале. Никто и не подозревает, что каждый свой отпуск До Кёнсу изучает места бывших военных действий, летая на самые отдаленные участки земли и копаясь в совершенно разномастных останках войны.
И вот однажды, он натыкается на огромную капсулу размером с человеческий рост, внутри которой спит человек. В попытке разморозить тело, Кёнсу обнаруживает, что некоторые органы, а также левая рука человека атрофированы, и решает воссоздать их искусственно, даруя парню возможность жить.
Ким Чонин - парень из прошлого, обнаруживший перед собой странного доктора и новую эпоху за окном. Он совершенно не понимает, что произошло с его телом, с его прошлым, с его миром, но Кёнсу поможет ему. Обязательно поможет научиться жить заново.
Пам-пам! Отсылки с фильмам Робокоп, Трансенденс и всем киношкам, которые были использованы в клипе.

link

@темы: • G ~ PG-13, • fanvideo, • 1st kaisoo birthday fest

---

[fic] Feel Like Love (And It Feels Alright)

[TheKaiSoo]

Название: Feel Like Love (And It Feels Alright)
Пейринг: Чонин/Кёнсу
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance, au
Примечание автора: написано на KaiSoo Birthday Fest
Описание: каждый месяц привносит в жизнь Кёнсу что-то новое

Кёнсу знакомится с Чонином в последних числах августа. Незнакомый парень появляется на его пороге с вопросом, не ищет ли Кёнсу соседа. Тот не припоминает, что давал где-либо объявления, но ответ находит себя сам, когда парень добавляет, что он от Лу Ханя.
Лу Ханя, ученика по обмену из Китая, работающего в кофейне около университета, знают все, а тот в свою очередь знает все и про всех. Кёнсу не может назвать его другом (он не может назвать другом никого, кроме Бэкхёна), но хорошим знакомым вполне, поэтому открывает входную дверь шире и впускает высокого темноволосого парня в белых майке и шортах на свой порог.
– У меня одна комната, – сразу уточняет он. – Но больше, чем в общежитии.
– Меня все устраивает, – Чонин кидает сумку на пол и протягивает руку. – Меня зовут Чонин. Или Кай.
Кёнсу ловит его темный взгляд, замечает испарину на лбу и плавится от духоты в комнате.

Через неделю после начала учебы у Кёнсу входит в привычку будить Чонина по утрам, готовить на двоих завтрак и за двоих убираться. Он узнает, что у Кая врожденный дар танцевать и садиться другим на шею, а прийти в тот день к Кёнсу было его последним шансом не остаться ночевать на улице или у лучшего друга Сехуна.
Еще через неделю Кёнсу удостоверяется, что Чонин долбоеб, и знакомится с тем самым Сехуном, о котором Кай говорит чаще, чем обо всем остальном, вместе взятом. Когда они вдвоем появляются на пороге, Кай спрашивает, не будет ли Кёнсу против их тихой компании. Кёнсу смотрит на стоящего рядом парня снизу вверх, и его губы сами собой вытягивают в букву "о".
– О Сехун. Позаботьтесь, пожалуйста, о Чонине, – он чуть кланяется, а позади Кай складывается пополам в истерике и трет покрасневшие глаза.
– Что-то в глаз попало, – бурчит он.
Кёнсу решает проигнорировать странную реакцию и уходит на кухню заваривать рамен. Кай всегда приходит голодный.
Он оставляет им комнату в распоряжение, а сам перемещается с планшетом на кухню и одевает наушники: Сехун слишком фривольно выражается и пошло шутит, Кай громко смеется и не отстает.
Это раздражает Кёнсу, и он жалеет, что пустил его в тот день на порог.
Позднее, когда Сехун уходит, Чонин извиняется, строя щенячьи глазки и впервые помогая привести порядок в комнате. Кёнсу не может на него злиться, но на пульт от кондиционера может: в комнате слишком жарко, а Чонин опять в одной майке с оголенными плечами и влажной шеей.
Он отворачивается. Этот сентябрь удушающе жаркий, а счет за электричество, скорее всего, окажется неоправданно большим. Но выгнать Кая – это как выкинуть щенка на улицу, а Кёнсу любит животных.

В октябре Чонин открывает для себя ночные клубы. Кёнсу на сто процентов уверен, что инициатором выступает Сехун. Кай впервые не возвращается домой, и Кёнсу из-за волнения не может сомкнуть глаз всю ночь. Он вполне дает себе отчет в этом чувстве: мало ли что может случиться с этим несамостоятельным ребенком. Кай не отвечает на сообщения, а выстраданная попытка позвонить заканчивает тем, что Кёнсу слушает механический женский голос. Он злится на себя, на Чонина, а сон не приходит до самого утра.
Они встречаются в университете на следующий день. Кёнсу сидит, уткнувшись в поднос с обедом, напротив Бэкхёна, который залипает в свой новенький третий самсунг ноут и не обращает на угрюмое настроение друга никакого внимания. Кёнсу не обижается – он не уверен, хочет ли обсуждать данную ситуацию с Бэкхёном, который в любой ситуации приходит к одному выводу – "ты на него запал".
Чонин появляется внезапно – Кёнсу в это время сует в рот очень большую ложку риса – и, не вписавшись, наваливается сверху. Кёнсу замечает растрепанные после сна волосы и темные круги под глазами и, конечно, чуть не давится.
– Хён! Ты звонил, да? Прости, у меня был разряжен телефон, но теперь я его зарядил, – он машет своим смартфоном перед его носом и говорит еще что-то, а Кёнсу все это время меланхолично пережевывает рис и молчит. Говорить с набитым ртом неприлично, да и отвечать, что просто волновался, как-то стремно.
Ситуацию спасает Бэкхён. Он вдруг отлипает от новенького, без единой царапины экрана и залипает на Чонине, сильно того смущая. Кёнсу очень неловко за все происходящее.
В итоге, Бэкхён произносит "вау, я б дал" и "чувак, как ты еще не запал", когда Кай отказывается от предложения к ним присоединиться и ретируется по направлению к друзьям.

Когда Кай уходит в загул во второй раз и не возвращается до следующего вечера, Кёнсу не сдерживается и просит предупреждать. Чонин кивает как нашкодивший ребенок и спрашивает, не нужно ли им в магазин за продуктами. Он всегда предлагает свою помощь, когда считает себя виноватым. Кёнсу это умиляет.
В третий раз Кай предупреждает, что не вернется, и даже зовет Кёнсу с собой, виляя перед ним своей задницей в новых узких джинсах. Но тот стоически держится. Чонин не удивляется отказу и не выглядит хоть каплю разочарованным.
– До завтра, хён, – бросает он на прощанье, покидая квартиру. Кёнсу резко становится в квартире тихо и пусто. Он весь вечер разговаривает с родителями по скайпу и рано ложится спать. Сон опять приходит под утро. Вместе с осознанием, что заботиться о Чонине вошло в привычку. И засыпать под его дыхание. Эта мысль пускает странные мурашки по телу. Кёнсу выключает кондиционер, и кутается в одеяло.
На следующий день даже Бэкхён обращает внимание на его помятый вид и понимающе хмыкает, слыша в ответ невнятное "плохо спал" друга. Во избежание дальнейших вопросов Кёнсу засовывает в рот кусок супер острой жареной свинины и тут же выпивает полбутылки воды у Бэкхёна.
Этой ночью Кёнсу слушает размеренное дыхание Чонина и, убаюканный им, засыпает.

Все кардинально меняется с наступлением ноября: Кай возвращается домой посреди ночи и долго копошится по ту сторону двери, не в состоянии самостоятельно зайти. Кёнсу вяло плетется к двери, по-дурацки натягивая майку пониже, открывает дверь и сталкивается с мутными, блестящими глазами Чонина. Тот заходит, кидая сумку на пол, скидывая кеды. Он сейчас совсем не похож на пьяного, больше на смертельно уставшего и сонного. Кёнсу помогает ему повесить на крючок толстовку, когда чувствует крепкую хватку на своей талии, и тут же упирается лопатками о стену.
– Прости, хён, – шепчет Чонин. – Я, правда, больше не могу.
Он наклоняется к его губам и целует сильно, жестко, властно. Задирает футболку и скользит холодной ладонью по спине, заставляя выгибаться в его руках и прижиматься ближе. Кёнсу не ожидает такого напора. Он вообще такого не ожидает, но Чонин целует так исступленно, прижимает так крепко, будто больше всего на свете боится, что его оттолкнут. Кёнсу не может сопротивляться. Он не может ответить Чонину нет. И ему нравится. Безумно нравится, когда Чонин кусает, облизывает, стонет в губы, сжимает ладонями ягодицы, прижимая к себе, и трется о его пах, пока Кёнсу не расслабляется в его руках. А потом без слов укладывает в свою кровать, ложась рядом, и долго и глубоко целует до самого рассвета.

Утром, пока Чонин спит, Кёнсу оставляет в холодильнике завтрак и сбегает. "Не сбегаю, а иду на пары. Я всегда хожу на пары", он мысленно себя поправляет. Все дорогу он не перестает облизывать припухшие от поцелуев губы, надеясь, что и сегодня Бэкхён не решит изменить своей привычке: будет пялиться в экран своего смартфона, а не на его лицо. Кёнсу старается ничем не выдавать своего состояния, но, кажется, его всего трясет и знобит от нервного напряжения, а губы все еще горят. Он даже немного злится на Кая, что тот довел его до такого состояния. И что сейчас ему все же придется все рассказать Бэкхёну – тот перестает непрерывно слать своему новому другу эмотиконы в какао и сейчас смотрит на Кёнсу со свойственным ему подозрением. Будто все знал и знает наперед. Кёнсу пугает проницательность своего друга. Ему почему-то стыдно, он прячет глаза и предпочитает отмолчаться.
Вечером Кёнсу возвращается в пустую квартиру. Он и не ожидал другого – Чонина никогда нет дома в это время. На столе его ждет записка "хён, завтрак был очень вкусный" и вымытая начисто посуда. Он надеется, что Чонин чувствует что-то помимо вины за вчерашнюю ночь. Иначе он сам себе еще долго не сможет посмотреть в глаза: мог оттолкнуть, но позволил Каю делать с собой все, что тот пожелает.
Кёнсу решает заняться готовкой. Это рутинное действие всегда помогает ему успокоиться и привести мысли в порядок, но полки и холодильник сегодня как назло пусты. Он идет в магазин, еле переставляя ноги от непонятной усталости. Он опять пропускает через себя прошедший вечер, то слегка возбуждаясь, то смущаясь. И никакие мучения совести не могут опровергнуть тот факт, что ему понравилось до умопомрачения. Кёнсу слабо представляет, что за продукты оказываются в его корзинке спустя полчаса шатаний по магазину – все никак не может сконцентрироваться, а взгляд будто проскальзывает сквозь полки.
А потом он встречает Чонина. Чертого Ким Чонина, который дурачится на пару с О Сехуном напротив полки с чипсами и крекерами. Кёнсу замечает его потерянный, смущенный взгляд и приподнятую в приветствии руку. Он хочет подойти, но момент портит Сехун, который отвлекает внимание Чонина, тыча того пальцем в бок и громко смеясь на ухо. Кёнсу идет к кассам.
Чонин догоняет на подходе к дому и сразу же берет у него из рук один пакет. Кёнсу бурчит невнятное спасибо, но это все равно вызывает у Кая смущенную улыбку. Кёнсу улыбается следом и сам себе напоминает идиота.
Весь вечер они почти не разговаривают, но Кёнсу успокаивает присутствие Чонина рядом. Он готовит ужин, пока Кай занимается своими делами в комнате. Ему на удивление легко и спокойно.
Едят они тоже в молчании. Чонин давится три раза, когда они нечаянно встречаются глазами. Кёнсу подливает ему в стакан воды, стараясь не вылезать взглядом из тарелки. После он моет посуду и за шумом воду не слышит, как к нему со спины подходит Чонин. Чувствуя его дыхание у себя на затылке, он уже хочет развернуться и спросить, в чем дело, когда на его талию – не так уверенно, как вчера – ложатся ладони.
– Хён, – за шумом воды почти не слышно, как сорванно звучит голос Чонина. – Хён, я тебе нравлюсь?
Кёнсу зажмуривается и кивает. Ноги от волнения подкашиваются, но теперь руки Чонина держат его крепче, а теплые губы касаются шеи. Он сходит с ума от того, как Кай к нему прижимается со спины, а руки скользят по бедрам, и закидывает голову ему на плечо, подставляя губы.
Утром Кёнсу просыпается от жаркого дыхания Чонина ему в шею. Тот сопит, сложив на него все конечности, и даже когда Кёнсу хочет выбраться из постели, спящий Чонин его не отпускает.

Кай не выпускает Кёнсу из рук, когда они находятся вдвоем дома: постоянно трогает, обнимает, целует в первое попавшееся место и мешается под ногами. Но за пределами квартиры они не общаются. Чонин часто рассказывает о друзьях, с которыми проводит время, но ни с кем, кроме Сехуна, Кёнсу так и не знакомится. Кай все так же иногда уходит по вечерам, хотя больше не остается у друзей, а возвращается домой, стараясь не разбудить Кёнсу, когда укладывается к нему под бок. Однажды, когда Кёнсу мучает бессонница, Кай грубо берет его, теплого, сонного. Резко насаживает на себя, сжимает бедра, по всему телу оставляет свои укусы. Его глаза – темная бездонная яма из смеси отчаяния и безумства, и Кёнсу готов терпеть боль сколько угодно, лишь бы больше никогда не видеть этот взгляд. Потом Чонину, конечно, становится стыдно за эту ночь, и он старательно всю неделю ходит попятам за Кёнсу, как самый верный пес, и каждый день перед выходом в универ абсолютно крышесносно и отчаянно его целует.

В начале декабря Чонин просит Кёнсу держать их отношения в тайне, объясняя тем, что его друзья не очень понимают отношения между двумя парнями, и это еще мягко сказано. Неловкие разговоры – прерогатива Ким Чонина, и он всю дорогу мнется и отводит глаза в сторону. Кёнсу тоже на него не смотрит, и кивок головы в знак согласия получается отданным письменному столу. Прерогатива До Кёнсу – ни в чем не отказывать Ким Чонину.
В университете Бэкхён показательно грустно вздыхает, делясь эксклюзивными сплетнями и собственными душевными переживаниями, что какой-то первокурсник О Сехун увел предмет его месячных воздыханий. И даже целовался с ним взасос на вечеринке у их общего друга Пак Чанёля. Но, тсс, это секрет, и Кёнсу этого всего не слышал.
В ответ Кёнсу вяло кивает, но у самого будто земля уходит из-под ног. Кай – друг Сехуна, он не мог о таком не знать, верно?
Его охватывает волна паники, он не может больше отличить, где заканчиваются его чувства, а начинается реальность, в которой он готов отдать Чонину все, кроме своего доверия.
В выходные Чонин опять не выпускает Кёнсу из рук. Утром, только проснувшись, они долго занимаются любовью. Кёнсу стонет в подушку, пока Чонин медленно его растягивает, а потом также медленно, не вытаскивая пальцев, начинает в нем двигаться. Встречаясь с нежным взглядом Кая, Кёнсу закрывает глаза.
Чонин следует за ним целый день: все время лезет под руку во время готовки, пока Кёнсу насильно не усаживает его за стол; тащится вслед за ним в прачечную и все тридцать минут ожидания, и еще пять, не отрывается от его губ; потом затаскивает в душ и, прижав к кафельной стенке, долго шепчет на ухо слова любви.

На Рождество Кёнсу уезжает к родителям. Кай ходит расстроенный и ноет, что не сможет прожить без Кёнсу и одного дня, что уж говорить о двух с половиной. Кёнсу оставляет ему полный холодильник еды и подарок под красивой миниатюрной елкой, которую несколько дней назад приносит домой Чонин. Они обмениваются десятком сообщений в рождественскую ночь, и еще сотней на следующей день, а когда Кёнсу возвращается, Чонин встречает его на автобусной остановке. Он стоит в новых шарфе и шапке и радостно обнимает Кёнсу, крепко сжимая своими руками и незаметно целуя куда-то в шею. Узел недоверия постепенно ослабевает.
Новый год они отмечают с друзьями Кая. Кёнсу совсем не нравится эта идея, он собирается отказаться, но вновь не может устоять перед очарованием Чонина.
А потом Кёнсу кажется, что это лучший его Новый год, когда в полночь Кай берет его за руку, утаскивает в свободную комнату и трепетно целует.
Их застает Сехун.
Кёнсу чувствует, как вздрагивает от неожиданности Кай, и сжимается сам. Он думает, сейчас все закончится. Кай скажет, что эта шутка и отпустит его руки. Кай пойдет вслед за Сехуном и оставит его одного.
Хватка на руках ослабевает, но Чонин не отпускает – он перехватывает его ладонь и переплетает пальцы. Он с вызовом смотрит на Сехуна, но тот лишь понимающе хмыкает и выходит из комнаты.
Кёнсу медленно выдыхает, боясь всхлипнуть, но напряжение отпускает. Чонин прижимает крепко к себе и шепчет, что любит, и просит довериться, и снова целует, получая свой ответ.

В январе их ждет любовь.

---

[fic] sympathy in the form of you (crawling into bed with me)

[TheKaiSoo]

Автор: caressingflames
Переводчик: BlinCHIC
Название: sympathy in the form of you (crawling into bed with me)
Пейринг: КайСу
Рейтинг: PG-13
Размер: ~5000 слов
Жанр: бизнес!AU, романтика
Описание: Чонин и Кёнсу находят друг друга где-то между встречами при галстуке и бессонными ночами
Примечание переводчика: название – из строчки песни Fall Out Boy “Dance Dance”, I only want sympathy in the form of you crawling into bed with me («я хочу твоего сочувствия лишь в одной форме – прыгай ко мне в постель»)

.

Сны не должны выходить за пределы страны Морфея, а мечты должны скрываться на её просторах и лишь отблесками порхать в мир наяву. Они должны оживать, только когда кто-то засыпает и лихорадочные движения глаз под прикрытыми веками рождают невидимые миры. Они погибают при пробуждении, когда явь солнечными лучами пронзает пелену миражей в темноте, ставшей гаванью для не имеющих приюта, убежищем для душ, запертых в нежеланной реальности.

Но порой сны ведут себя невиданно и неслыханно – порой они становятся вещими, сбываются невообразимыми путями.

Порой герои наших снов появляются наяву самым бесцеремонным образом.

.

В самый первый рабочий день Кёнсу еле слышным шёпотом предостерегают коллеги: «Опасайся не отца, а сына». Кёнсу ни за что не понять, отчего все в офисе больше боятся (или, может, уважают?) младшего – и единственного – сына руководителя, господина Ким, чем его самого.

В первую встречу с этим самым «сыном» Кёнсу видит, что он ни что иное, как произведение какого-то нездорового искусства. У него тёмные глаза с едва заметными мешками под ними – боевыми шрамами, полученными бессонными ночами, в которые он заучивает и соотносит имена с лицами череды деловых партнёров – но всё равно пронзительные и красивые. Его фигура целиком состоит из подтянутых мускулов и четких линий, подчеркнутых костюмом, который явно стоит как минимум четверть зарплаты Кёнсу. Младший сын генерального директора империи Ким шагает уверенно, каблуками блестящих туфлей отчетливо отбивая шаги; он оценивает обстановку и здоровается с сотрудниками, пока… пока его взгляд не останавливается на Кёнсу.

Чонин на целую минуту останавливается, и что-то в его хладнокровном виде колеблется, пока он рассматривает Кёнсу с головы до пят. Кёнсу бы покривил душой, сказав, что под взглядом Чонина он не чувствует, будто его кожей впитывает оценку, но гордится тем, что ни один мускул не дрогнул на его лице. Он не отводит взгляда от Чонина, даже когда тот сверху вниз оглядывает и изучает его внешность. Наконец, Чонин снова встречается с Кёнсу взглядом, и лёгкая улыбка по-новому оттеняет красивые черты его лица.

Кёнсу слегка переполняется тревогой, когда Чонин делает шаг вперед и запах дорогого одеколона окружает его, словно флёр уверенности. Чонин протягивает загорелую руку Кёнсу, и тот две секунды недоверчиво на нее смотрит, а затем пожимает, крепко сжимая чужие пальцы.

— Как вас зовут? – спрашивает Чонин с чем-то отдалённо похожим на неподдельный интерес во взгляде и голосе. Кёнсу хрипит в ответ, но всё равно не прячет взгляд. Чонин мягко прыскает со смеху, отпускает руку и кладёт свою ладонь на плечо Кёнсу.

— Добро пожаловать домой, Кёнсу.

.

Спустя несколько недель Кёнсу постепенно привыкает к офисной атмосфере. Он сдруживается с коллегами: пиарщиком Чанёлем, переводчиком Лу Ханем, бухгалтером Бэкхёном. Все они приветливые и дружелюбные, помогают Кёнсу поскорее освоиться, и как только на Кёнсу начинают возлагать всё более сложные задачи, Лу Хань начинает следить за тем, чтобы по утрам на столе Кёнсу всегда стояла кружка с горячим чёрным кофе, потому что ему он действительно понадобится.

Кёнсу, естественно, получает весь необходимый опыт: присутствует почти на всех переговорах с клиентами господина Ким, наблюдает за их поведением, за их речью и манерами вести дела. Он получает советы от (на удивление и в отличие от всех слухов) терпеливого господина Ким о том, как правильнее одеваться, и, даже несмотря на то, что Чанёль, в целом, незадачливый растяпа, он учит Кёнсу тому, каким правилам этикета нужно следовать на светских мероприятиях.

Он узнаёт, как рано нужно просыпаться, чтобы по глазам нельзя было заметить недосып, потому что господин Ким ценит бдительность и постоянную готовность к работе; он узнаёт коды к замкам на воротах дома семьи Ким. Он узнает, что госпожа Ким совершенно непохожа на свой образ в журналах: она приятная, заботливая и иногда, если Кёнсу привозит документы поздно вечером, угощает его аккуратно упакованным ужином – чтобы он не чувствовал, что смущает их своим присутствием, и смог поужинать дома со своей прелестной девушкой, которая наверняка у него есть.

Кёнсу всегда с благодарностью принимает угощение, низко кланяясь и широко улыбаясь, затем выходит из дома, закрывает за собой замки и ловит такси до дома. Он мрачно смотрит на упакованный ужин, прекрасно понимая, что этого хватит на два дня, потому что, когда он открывает дверь в квартиру и снимает обувь, его никто не ждёт, и Кёнсу до ужаса одиноко.

.

Теперь большую часть времени Кёнсу проводит на работе. Господин Ким работает допоздна и порой задерживается заполночь, и Кёнсу постоянно вымотан. В это утро понедельника на его столе лежит увесистая пачка папок с лицами, именами, семьями и бизнес-биографиями людей, которые он должен вызубрить до приёма в пятницу вечером.

Он тяжело вздыхает, открывая первую папку, и смотрит на фотографию, имя и прочие данные, на которые Кёнсу плевать, и в этот момент Лу Хань придвигает стул и садится рядом.

— Пиарщики? – интересуется он, ставя кружку горячего кофе на подставку с Пороро на столе Кёнсу, и в другой руке держа свою кружку.

— Ага, внезапно нужно выучить всех их к пятнице, – бурчит Кёнсу, заучивая членов семьи этого мужчины. Лу Хань негромко свистит и наблюдает за работой Кёнсу. С Китаем торговые отношения сейчас вялотекущие, поэтому свободного времени у него предостаточно.

— Доброе утро, юноши, – раздается низкий голос проходящего мимо господина Ким, который с улыбкой скрывается в кабинете. Лу Хань провожает начальника взглядом, пока дверь кабинета не захлопывается, и откидывается на спинку стула.

— Босс хороший? – спрашивает он, вскидывая брови. Кёнсу коротко кивает, всё ещё погрузившись в чтение.

— Очень приятный, образованный, чего и следовало ожидать. Но как только он оказывается в конференц-зале на переговорах… ну и ну, – отвечает Кёнсу.

— Жестокий? Безжалостный? Абсолютно беспощадный? – с интересом подсказывает Лу Хань.

— Всё вышеперечисленное, Лу Хань, а теперь принеси мне перевод договора, который я должен просмотреть и подписать, – раздается голос господина Ким по громкой связи телефона на столе Кёнсу. Лу Хань густо краснеет, торопливо возвращается на своё рабочее место, а потом проходит мимо Кёнсу по пути к кабинету господина Ким.

Кёнсу тихо смеётся, переходя к следующему объекту, женщине с орлиным носом и бровями, из-за которых она выглядит постоянно удивленной. С первой папкой Кёнсу расправляется за час, в один момент которого раскрасневшийся и кривящийся Лу Хань выходит из кабинета начальника и идёт прямо в свою кабинку. Кёнсу слишком погружён в работу и не замечает, что уже начался обеденный перерыв, слишком занят попытками узнать человека, с которым не знаком, чтобы заметить сбоку стола чьи-то стройные ноги в черных брюках, принадлежащих человеку, сунувшему руки в карманы и негромко свистящего, чтобы привлечь внимание.

Только громкое покашливание, наконец, заставляет Кёнсу оторвать взгляд от папки и поднять голову – и тут же выпучить глаза, потому что, чёрт побери, как же шикарно Чонин выглядит в белой рубашке и галстуке. Чонин слегка улыбается, при этом не улыбаясь глазами, и Кёнсу чувствует, что у него во рту пересыхает.

— Я с отцом иду обедать, – просто говорит он.

— Э-э… он в кабинете, если вы хотите зайти, то я… – Кёнсу осекается, увидев, как губы Чонина растягиваются в улыбке.

— Ты ещё не знаешь? Никто не заходит без приглашения, Кёнсу. Даже я, – поясняет он с лёгкой горечью в голосе.

Кёнсу недоумённо хмурит брови: нет, ну конечно, господин Ким – глава дико процветающей корпорации с филиалами по всему миру, но всё же он отец, а Чонин – его сын… как это он не может зайти в кабинет к отцу без разрешения?

— Долго рассказывать, – произносит Чонин и, как только дверь распахивается и господин Ким выходит из кабинета с пиджаком в руках, отводит взгляд от Кёнсу. – Здравствуй, отец, — здоровается он, слегка наклонив голову.

— Сын, – отвечает господин Ким и поворачивается к Кёнсу. – Я выйду на час-другой. Сделай перерыв, эти папки тебе явно наскучили, – говорит он с лёгкой улыбкой, такой похожей, но и такой отличной от улыбки Чонина. Он разворачивается и выходит, а Чонин на прощание салютует Кёнсу и говорит:

— До встречи, – и идёт вслед за отцом, излучая привлекательность, перед которой Кёнсу не может устоять.

Тихая печаль в глазах Чонина не даёт покоя Кёнсу весь день.

.

Чонин теперь приходит чуть позже, и его отец вскоре решает, что хватит ему заниматься всем тем, что он делал на каком-то другом этаже, и переводит в соседний кабинет. Чонин неразговорчив, никогда не опаздывает, а из кабинета отлучается только на обед и в туалет. Иногда полоска света видна под дверью, даже когда Кёнсу собирается уходить после десяти вечера, и это глупо, но Кёнсу переживает.

Переживает, потому что мешки под глазами Чонина всё темнее и темнее; переживает, потому что Чонин ни с кем в офисе не общается, а просто вежливо со всеми здоровается и исчезает за дверью. Он переживает, потому что господин Ким, кажется, больше разговаривает с Кёнсу, чем с Чонином, и гадает, не зажигаются ли глаза Чонина ревностью, когда он видит своего отца, разговаривающего с ним.

Он переживает, потому что Чонин называет это место своим домом, но всё равно бродит здесь, словно чужак, и Кёнсу думает, не относится ли Чонин так же к своему настоящему дому.

Интересно, Чонин так же одинок?

.

Кёнсу иногда снятся реальные вещи. То, до чего он может дотронуться наяву; то, что находится не столь далеко во времени и пространстве, чтобы можно быть разглядеть со своего места. Ему снится загорелая кожа, безукоризненно уложенные волосы, тёмно-карие глаза в обрамлении ресниц, длиннее его собственных. Ему снится невыразимая грусть, погребённая под расчетливой уверенностью, и даже во сне ему нестерпимо хочется вытянуть руку и коснуться души этого прекрасного существа, хочется излечить его одиночество.

Чаще всего Кёнсу снится Чонин.

.

Однажды совсем поздно вечером, в пятый месяц работы Кёнсу, когда все разошлись по домам ещё за несколько часов до этого, Кёнсу сидит в одиночестве за компьютером, пытаясь запланировать видеоконференцию с клиентом из Америки, освещённый только монитором. Он уже час ждёт подтверждения и благодарит небеса, когда наконец его получает. Кёнсу отмечает время в планере и на стикере для начальника, но тут звонит телефон, и имя начальника высвечивается на экране.

— Добрый вечер, Кёнсу. Я, кажется, оставил на столе документы, которые нужно привезти сыну домой. Я понимаю, что время уже позднее, но очень важно, чтобы ты отдал их сегодня, – голос господина Ким разносится по офису по громкой связи, Кёнсу уверяет начальника, что всё сделает, и завершает звонок. Он собирает вещи и вызывает такси, давая глазам отдохнуть по пути в квартиру Чонина.

Его удивляет консьерж, которого Чонин предупредил о приходе Кёнсу, и тот чувствует прилив необъяснимого страха. Он долго не решается взяться за дверную ручку, и его кожа становится столь же холодной, как металл, из которого сделана ручка. Дверь не заперта, и Кёнсу осторожно толкает её, собираясь просто оставить документы на ближайшей ровной поверхности и убежать прямиком домой. Однако у двери нет ни одного столика, и, хоть этого до смерти не хочется, Кёнсу приходится пройти в другую комнату, по виду, гостиную. Он уже собирается положить документы и уйти, но тут замечает, что посреди комнаты в полумраке кто-то движется. Кёнсу замирает как вкопанный, неожиданно не в силах двинуться, не в силах сбежать.

В голове орут сирены, так громко, будто бы наяву перекатываясь из одного уха в другое. Всё перед ним – приглушенный свет, тяжёлый ритм негромкой музыки и танцор посреди комнаты – твердит, что он должен уйти, что на этом обязанности личного ассистента заканчиваются, что он пялится на золотого ребёнка своего начальника, и это должно прекратиться. Но Кёнсу заворожен грациозными движениями, которые его неуклюжие мышцы никогда в жизни не смогут повторить. Взглядом он пожирает каждый шаг и взмах, он поражён и в буквальном смысле не может двинуться и даже забывает, как дышать.

Однако его присутствие недолго остается незамеченным. Это же, как-никак, наследник империи Ким – младший в длинной династии мужчин, славящихся своей неусыпной бдительностью и жёсткой, крепкой деловой хваткой – так что Кёнсу не стоит слишком удивляться, когда шоколадно-карие глаза смотрят на него, но в этот момент ему кажется, что сердце сейчас выскочит из груди и упадет куда-то на пол.

Кёнсу чувствует себя застуканным на месте преступления.

Чонин тотчас замирает, прекращая свой плавный танец, и Кёнсу едва ли не хочет взмолиться, чтобы он не останавливался. Он совершенно не понимает искусство, а просто вежливо кивает, пока художники с жаром рассказывают о важности каждого мазка кистью, но с Чонином… с его движениями и телом, Кёнсу не нужны слова. Чонин ухмыляется краешком губ, уверенно, излучая харизму, которой Кёнсу завидует. Чонин садится на длинный диван; он взмок, и футболка прилипает к кожаной спинке. Он манит Кёнсу одним пальцем, не сводя с него глаз, и произносит два слова, которых Кёнсу не смеет ослушаться.

— Иди сюда.

Кёнсу в эту ночь не возвращается домой.

.

Наутро он просыпается в холодной постели от шума работающего душа. Вчерашняя одежда всё также валяется кучей на полу. Кёнсу сонно моргает, глядя на дверь ванной, и тут его окатывает осознание и страх, по нервам бегут искорки дискомфорта, покалывая в кончиках пальцев. Он совершенно не понимает, что делать – то ли Чонин всегда так долго торчит в душе, то ли даёт ему время быстренько уйти – и мозг, кажется, не способен нормально функционировать, поэтому Кёнсу просто лежит не двигаясь, как можно тщательнее завернувшись в одеяло.

Он всё никак не может решить, что обидит сына его начальника – если он уйдет или не уйдет – и ранит ли его чувства, если оставит лишь отпечатки своего тела на простынях, но тут шум воды стихает. Кёнсу лежит, затаив дыхание, пока открывается дверь и в комнату входит смуглый Чонин с полотенцем на талии. Кёнсу быстро зажмуривается и надеется, что Чонин ничего не заметил.

Чонин всё приближается, пока Кёнсу не чувствует легкое прикосновение пальцев на лбу. Он наклоняется, и Кёнсу перестаёт дышать, пока не…

— Я знаю, что ты не спишь, – Чонин обдает дыханием лоб Кёнсу, и тот распахивает глаза, встречаясь с ним взглядом всего в нескольких сантиметрах от себя. Чонин ухмыляется, и оттолкнувшись от кровати, подходит к комоду.

— Что это значит?..

Кёнсу перебивает невесёлый смех Чонина, жестокий и всепоглощающий; Кёнсу попадает в капкан и, кажется, даже его сердце перестаёт биться, замороженное ледяным смехом Чонина.

— Да ничего, наверное. Ничего не значит. Иди домой и переоденься, а то опоздаешь, и отец разозлится.

Кёнсу чувствует, что краснеет, пока собирает одежду и одевается перед Чонином, который пожирает глазами каждый участок кожи Кёнсу. Чонин, опираясь спиной на комод, скрещивает руки на груди, и когда Кёнсу рыщет в карманах телефон, слегка ухмыляется: Кёнсу замечает, что он лежит аккурат у бедра Чонина. Кёнсу поднимает взгляд на Чонина, но тот не собирается двигаться, поэтому Кёнсу подходит, чтобы забрать телефон, но тёплые сильные руки Чонина дёргают его на себя за запястья.

Чонин целует Кёнсу так, что он чуть ли не взлетает, у него подкашиваются колени и он не хочет его отпускать. Правда, приходится, когда Чонин осторожно его отталкивает, томным взглядом прожигая в Кёнсу дырки.

— Увидимся на работе, – шепчет Чонин, и Кёнсу понимает намёк.

— Всё равно ничего не значит! – кричит ему вслед Чонин.

.

Проходит пара недель. Чонин практически не обращает внимания на Кёнсу, отчего тот чувствует себя какой-то записывающей машиной у локтя господина Ким во время совещаний и конференций, отмечающим идеи, даты, имена и места быстрым почерком, время от времени останавливаясь только для того, чтобы господин Ким что-то прошептал ему на ухо. Чонин теперь непременно присутствует на всех совещаниях и конференциях, как младшая версия отца, учится всем приёмам, прежде чем взять компанию в свои руки.

На одном из таких совещаний Кёнсу неожиданно ощущает на себе пристальный взгляд. Чувство любопытное – никто из присутствующих не считает его достойным взглядов и, в большинстве случаев, даже не замечают его присутствия. Между докладами одной важной шишки и другой возникает пауза, и Кёнсу, пользуясь случаем, поднимает голову от блокнота и оглядывается.

Несомненно, за ним наблюдают. Знакомые карие глаза, уже видевшие практически всё, что Кёнсу может показать.

Кёнсу старается не покраснеть, пытается больше не смотреть на Чонина до конца встречи. Всё-таки он на работе, и каким бы ни был привлекательным (и отличным в постели) Чонин, он по-прежнему сын его начальника. Ничего хорошего из связи с Чонином не выйдет: только жёлтая пресса возьмёт его на заметку как «работника с привилегиями» и все его будущие достижения посчитает не его собственными, а полученными лишь из-за связи с самым главным принцем корейского бизнеса.

Кёнсу чувствует, что может ухватить за хвост какую-то свою мечту, но в данный момент, он не уверен, о какой именно мечте думает.

Встреча завершается, и её участники постепенно выходят из конференц-зала, а в руках Кёнсу держит результаты соглашений на нелепо огромные суммы денег, скреплённые свежевыведенными подписями. Он выходит из зала вслед за господином Ким и садится за стол после того, как начальник объявляет, что уходит. У Кёнсу дел по горло, и он даже рад, что совещание затянулось допоздна, потому что на всём этаже уже никого не осталось, и он может полностью сосредоточиться на работе.

Как только он расправляется с последним отчётом и выключает компьютер, то осознаёт, что не совсем один. Он слышит чьё-то размеренное дыхание, и на ум ему приходит единственный человек, который мог бы здесь оставаться так поздно. Пятница, почти полночь, и даже Бэкхён уже оторвался от своих бюджетов пару часов назад и отправился на первое свидание с Чанёлем.

Кёнсу не произносит ни слова. Он стискивает зубы и поджимает губы в тонкую линию, берёт портфель, накидывает куртку и идёт к выходу. Конечно, это непросто, – у двери путь ему преграждает чужая рука, и Кёнсу, наконец, поднимает голову и встречается взглядом с Чонином. И с приятным ощущением, разливающимся по венам, он понимает, что Чонин улыбается теплее обычного.

– Пойдём поужинаем?

.

Ужин заключается в упаковке горячего рамена и вчерашней еды в квартире Чонина. Ужин заключается в разговорах обо всём, что не касается происходящего в залах заседаний со светскими львами и бизнесменами, которые не представляют из себя ничего без влияния на других людей. Ужин заключается в том, как Кёнсу рассказывает Чонину всё о себе, а Чонин слабо улыбается, слушая его. Ужин заключается в том, как считает Кёнсу, что Чонин хладнокровно сдирает каждый аккуратно сплетённый слой души Кёнсу, оставляя свою тщательно укутанной.

Кёнсу несколько часов подряд говорит о себе, но к утру ничего не узнаёт о Чонине.

Он узнаёт только то, как прогибается тело Чонина, как легко можно оставить синяки на его коже, если нажать посильнее, как вызвать у него самые сладкие стоны, если прихватить кожу в местечке за ухом. Он узнаёт, как Чонин любит обнимать и как Чонин любит, чтобы обнимали его; он узнаёт, что резкость Чонина – всего лишь маска, он узнаёт, каким ласковым он может быть, если бы ему позволили.

Кёнсу узнаёт, что внутри Чонина уже очень давно что-то сломалось.

.

Всё продолжается так: Чонин и Кёнсу – всего лишь коллеги, которые обмениваются любезностями в офисе и помогают друг другу при необходимости. Они обмениваются лишь датами совещаний и просьбами принести чистой бумаги для принтера, ничем, кроме дежурных взглядов. Но вне совещаний, вне здания, в котором создаются и уничтожаются личности, вне наблюдательных взглядов осуждающей публики – именно там они касаются и целуются, там они позволяют себе раствориться друг в друге: два тела, нуждающихся в тепле, два одиноких человека вместе… вернее, не совсем.

Потому что между ними нет нормальных отношений, не в общепринятом понимании. Тому, что между ними, нельзя даже дать название. Они не совсем «любовники», но и не совсем «просто друзья». Руки Чонина знают тело Кёнсу так же хорошо, как и руки Кёнсу – Чонина, но Чонин как человек – двадцатичетырехлетний мужчина, чьи искренние улыбки никогда не увидят журналисты – всё так же остается загадкой для Кёнсу. У Чонина такая же ледяная и безжалостная хватка, как у его отца, но только господин Ким останавливается и отпускает, когда требуемая сделка заключена, а Чонин – нет. Пальцы Чонина – ледяные и беспощадные, ядовитыми тисками обхватившие сердце Кёнсу, и тот на все сто процентов уверен, что Чонин не собирается его отпускать, а наоборот, хочет держать, пока не осушит, пока в Кёнсу не останется ничего, его интересующего.

Это пугающая перспектива, но Кёнсу не в силах заставить себя вырваться.

.

В пятницу вечером Чонин срывается.

По мнению Кёнсу, по какому-то пустяку. Заканчивается финансовый год, и вся бухгалтерия во всеоружии старается в срок свести баланс и перепровести некорректные транзакции, из-за которых баланс не бьётся на миллионные суммы. Поэтому Чонин видит Кёнсу за столом Бэкхёна, разминающего плечи бухгалтера, закрывшего лицо руками. Кёнсу старается его успокоить, шепча утешения, пытается стать опорой вместо Чанёля, который уехал в командировку. С Бэкхёном Кёнсу подружился в первые дни на работе, и он один из тех людей, с которым ладишь сразу же, с которыми так дружен, что даже не думаешь, где и как касаешься и как это выглядит со стороны.

То, как Кёнсу кладет голову ему на плечо и, накрыв своими ладонями руки Бэкхёна, кладет их обратно на клавиатуру, Чонину кажется очень интимным. Он пытается не обращать внимания на странный укол в сердце и покалывание в глазах, но это сложно – ещё сложнее, чем анализ ключевых показателей деятельности и решение, стоит ли кого-то увольнять – и кажется, он вот-вот сорвётся.

Но он сын скандально известного господина Ким, чьё имя заставляет дрожать от страха конкурентов, чьи улыбки для недругов подобны цианиду. Чонин знает, что его родичи – сильные, независимые и привыкли получать всё, что хотят – и, чёрт побери, Чонин хочет Кёнсу.

Вечером проходит встреча главы финансового отдела с главным бухгалтером, на которой присутствуют господин Ким, Кёнсу, Чонин и ещё пятнадцать человек. Они все сидят на длинным стеклянным столом в большом конференц-зале. Чонин прекрасно знает эти встречи – он через них регулярно проходит с самого выпуска – так что позволяет себе отвлечься. Он не сводит глаз с Кёнсу, с его огромных и немигающих глаз, и заставляет взглянуть на себя. Он смотрит, пока Кёнсу не бросает на него взгляд, и едва заметно кивает в сторону двери. Чонин извиняется и встает, выходит из конференц-зала и запирается в ближайшей подсобке.

Он стоит среди стеллажей с бумагой, карандашами и прочими канцтоварами, пока не слышит снаружи знакомые шаги, нарушающие тишину в коридоре. Он распахивает дверь и, едва не попав Кёнсу по лицу, тянет его внутрь к себе. Чонин запирает дверь и затем вжимает в неё Кёнсу, глотая его вскрик.

— Чон… Чонин, да что с тобой? – с трудом произносит Кёнсу с ноткой тревоги в голосе, когда Чонин расстегивает его рубашку и жадно припадает к его шее.

— Я видел тебя с твоим дружком-бухгалтером, – бормочет Чонин в шею Кёнсу, и внезапно всё становится ясно. Кёнсу чувствует, как в крови бурлит ярость, разъедает гневом, который он не может сдержать.

Потому что Чонин целует его слишком собственнически, слишком властно касается. И когда Чонин шепчет ему на ухо:

— Ты мой, – Кёнсу с силой его отталкивает.

— Что значит, я твой? – шипит Кёнсу и не кричит только потому, что их может услышать кто угодно, если пройдёт мимо. Эти меры предосторожности бесят ещё сильнее, ведь это так в духе Чонина, верно? Взять и пустить всю осторожность псу под хвост, делать, что в голову взбредёт, потому что ему так хочется.

— Детка, я не… – оправдывается Чонин, но Кёнсу перебивает.

— Какая, нахрен, «детка», Чонин! Я не твой. И никогда не был твоим. И знаешь, почему? Потому что ты этого и не хотел, и тебе никогда не приходило в голову, что я могу хотеть, чтобы ты был моим. Я тебе не кукла, Чонин, не вещь, которой ты можешь пользоваться, когда хочется. У меня есть чувства, эмоции, и я всю свою душу тебе открыл, а ты для меня по-прежнему – потёмки. Я ничего о тебе не знаю и тебя не знаю. И знаешь, что? – глаза Кёнсу опасно блестят, и он заново завязывает галстук и приглаживает волосы.

Чонин, затаив дыхание, молчит, опасаясь того, как Кёнсу режет его взглядом, словно ножом; как от него больнее, чем от любой физической боли, какую он испытывал в жизни. Кёнсу ровно смотрит на него и успокаивается достаточно, чтобы монотонно произнести:

— С меня хватит.

Кёнсу уходит, и Чонин не пытается его остановить.

.

Телефон Кёнсу не звонит, а телефон Чонина почти постоянно выключен. Они больше не разговаривают: Кёнсу напоминает о встречах, приклеивая на монитор стикеры, а Чонин самостоятельно пополняет запасы канцелярии.

Кёнсу больше не улыбается.

А Чонин увядает.

.

Иногда сны оказываются не совсем такими, как кажется на первый взгляд. Иногда есть причина тому, почему у большинства людей не бывает вещих снов, почему сны не должны сбываться. Сны должны быть светом в конце безнадежно долгого туннеля, видением, к которому тянутся люди, стараясь ухватить их, отчаянно пытаясь сжать их пальцами и потерпеть неудачу в процессе.

Кёнсу каждый день работает на износ – слишком боится видений, приходящих ночью, слишком боится напоминаний о том, чего у него технически никогда и не было. В основном, у него получается: когда он приходит домой, выжатый как лимон; его мозг слишком устаёт, чтобы формировать сновидения, и под его веками снова темно. Кёнсу больше не видит снов.

А Чонин… Чонин просто не спит.

.

Через месяц с хвостиком Чонин выглядит ужасно. Мешки под глазами у него, кажется, приумножились, и гримёры стали дольше возиться с ним перед съёмками: он, так или иначе, остаётся известным человеком в мире бизнеса, а ещё он молод, богат и красив, и господин Ким по-прежнему не хочет упускать возможность для позитивного пиара.

Ким Чонин, золотой ребёнок. Ким Чонин, наследник империи Ким. Ким Чонин, красивый, умный и по-особенному обаятельный.

Однако для господина Ким не остаётся незамеченным ухудшение внешности Чонина. Он мудрый человек – это подтверждают и те, кого он взрастил, и те, кого он уничтожил.

Именно поэтому, как полагает Кёнсу, нечего ему так удивляться, когда его вызывают «на ковёр».

Это случается субботним утром, в которое господина Ким приглашают на игру в гольф с очень важными шишками, и Кёнсу его сопровождает. Редко начальство вызывает его на работу в выходные, поэтому Кёнсу никогда не отказывается. Они стоят посреди зелёных холмов, пять генеральных директоров со своими личными ассистентами, с восхищением провожая взглядом траекторию полёта мячика в небе. Кёнсу не отрывает от него взгляда и думает, насколько сильно нужно было ударить для такой дальности, и в этот момент господин Ким легонько хлопает его по плечу.

— Кёнсу, нам нужно поговорить, – произносит он, отходя чуть в сторону от остальных. Кёнсу сглатывает, понимая, насколько серьёзен голос начальника. Он готовится к худшему: перед глазами проносится всё, что он успел сделать, он гадает, где допустил промах, почему дамокловым мечом над ним повисло увольнение – и тут господин Ким продолжает. – Мой сын страдает, и я практически уверен, что причина этому – ты.

Кёнсу округляет глаза и разевает рот, ошеломлённый такой прямолинейностью.

— Я… господин Ким, я не понимаю, о чём вы гово… – он запинается, когда господин Ким поднимает руку, заставляя замолчать.

— Не нужно. Вы оба отлично скрывались ото всех, кроме меня. Я понимаю, что награда «Отец года» явно не появится в моем шкафу, но я знаю своего сына. Знаю, когда он напуган, когда он несчастен, когда он страдает. Знаю, когда он, смею сказать, влюблён. У моего сына много достоинств, Кёнсу, – он умный, красивый, с головой на плечах. Я это говорю не потому, что он мой сын, а констатирую факт. Но одним качеством он никогда не отличался – смелостью. Мой сын бежит от эмоций, как от чумы. Это полезно в бизнесе, бесспорно, но не в делах сердечных. Его ждёт светлое, но в то же время тяжёлое будущее, Кёнсу. Ему придётся занять мое место, но рядом с ним не будет никакой госпожи Ким – как было у меня, когда я был даже моложе него. Я прекрасно понимаю, что не мне тебе указывать, как поступать, чтобы мой сын был счастлив. Но что-то мне подсказывает, что его счастье станет и твоим, если – и когда – вы выразите всё словами.

Постепенно взгляд господина Ким теплеет, и Кёнсу чувствует, что краснеет.

— Сделай это если не ради него, так ради себя, юноша, - наконец говорит господин Ким и оставляет Кёнсу наедине со своими мыслями.

.

Он не уверен, каким образом снова оказывается в квартире Чонина, но он там. В комнате, в которой, правда, ни разу не был, в которой вообще нет мебели, с зеркальной стеной, с одиноким музыкальным центром в углу. Кёнсу опирается на стену напротив двери и ждет Чонина. Он пришел без приглашения, с мордой кирпичом и заявил Чонину, даже не заботясь о том, чтобы подсластить пилюлю:

— Если ты хочешь, чтобы у нас всё получилось, ты должен показать, какой ты человек. Я не хочу быть тайным любовником наследника империи Ким Чонина. Я не хочу оставаться в неведении о твоих чувствах, о твоих поступках, обо всём. Я хочу быть с тобой и только с тобой, но не могу, если ты даже не говоришь, кто ты. Покажи мне, и я останусь. На столько, на сколько захочешь.

И вот Кёнсу, в этот солнечный субботний день, сидит на полу, вытянув ноги, и смотрит на дверь, умоляя её открыться. Когда она открывается, заходит Чонин в белой майке и черных трениках, с айподом и листком бумаги в руках. Кёнсу вскидывает бровь.

— Я… ты хотел узнать, каков я на самом деле, и я… я покажу. Я знаю, что ты знаешь, что у меня неважно со словами, и, наверное, потому, что отец всегда учил меня не говорить больше, чем требуется. Так что я искал другой способ самовыражения и… и я для тебя станцую. И даже если ты не поймешь, что я хочу сказать… то просто… надеюсь, что ты… останешься. И посмотришь. Я прошу только этого.

Чонин подходит к музыкальному центру и подключает айпод, а потом протягивает Кёнсу бумажку. На ней слова песни, и он удивленно смотрит на Чонина, не понимая, что тот от него хочет.

— У тебя в резюме было написано, что в колледже ты пел. Нет, я не хочу тебя сейчас заставлять, но… да. Если хочешь, то спой, – говорит Чонин, и у Кёнсу теплеет в сердце от того, насколько трогательно Чонин сейчас выглядит.

Чонин включает музыку и проходит в центр комнаты, глубоко вдыхая, как только раздается звук. Ритм и мелодия красиво сливаются вместе и эхом раздаются по пустой комнате, и Кёнсу вспоминает, как впервые увидел, как танцует Чонин, как впервые спал с ним, как впервые понял, что Чонин ему нравится больше, чем следовало бы.

Чонин двигается с той же грациозностью, приседая и вытягивая руки в такт музыке. Кёнсу следит за ним взглядом, и каждый жест, каждое движение кажется настолько выверенным, но в то же время таким свободным, объединением противоположных концов спектра, так чудно сливающихся. Чонин каждый шаг делает осторожно, под его кожей пылает страсть, и Кёнсу, кажется, наконец понимает.

Он улыбается, смотрит на листок в руках и начинает петь, не замечая, как Чонин от удивления спотыкается и едва не падает. Голос Кёнсу восхитительно сливается с ритмом, словами и нотами, и теперь приходит очередь Чонина затаить дыхание. Кёнсу слегка улыбается и поёт, закрыв глаза, и не видит, как Чонин приближается, не чувствует его присутствия, пока тот не наклоняется так близко, что дыханием согревает губы Кёнсу и пристально на них смотрит.

— Ты так красиво поёшь, – можно поцеловать тебя?

— Ты так красиво… танцуешь. Двигаешься. В общем, – да.

Они улыбаются друг другу, а потом впервые шепчут «я люблю тебя» в губы друг другу, и на этот раз всё по-другому, и они другие – просто Чонин и просто Кёнсу, и всё становится на свои места.

.

Иногда Кёнсу интересно, почему сны сбываются очень странными способами. Ему интересно, чем обернётся один из снов, в котором они с Чонином вместе; каждый день они вместе уходят домой, где Чонин засыпает с ним в обнимку. Иногда, готовя ужин или отдыхая на работе в спокойный день, он размышляет, что ждёт их в будущем – пока не видит улыбку Чонина и не решает, что они смогут перейти все мосты, какие придётся.

Иногда Чонину интересно, что заставляло его ждать Кёнсу с распростёртыми объятьями: не трепетное ли ожидание, что их могут застукать. Интересно, не от того ли это, что ему нравится улыбка Кёнсу и то, каково чувствовать её кожей, и то, как легко Кёнсу сходит с ума от прикосновений кончиков его пальцев.

Иногда он решает – может, он с трепетом ждал того, чтобы влюбиться.

@темы: • fanfiction, • G ~ PG-13, • 1st kaisoo birthday fest

---

[fanart] Нить Ариадны

[TheKaiSoo]

Автор: AnveigHee
Название: Нить Ариадны
Пейринг: КайСу
Рейтинг: G
Жанр: Фэнтази
Описание: Мне необходимо слышать твой голос. Он, словно нить Ариадны - ведет меня к свету.

@темы: • fanart, • G ~ PG-13, • 1st kaisoo birthday fest